Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997 - Пирс Брендон

Это было путешествие во времени, поскольку они пытались созидать свое будущее, оставаясь в прошлом. Буры объединились против банту, волны которых катились на юг на протяжении жизни нескольких поколений. Африканеры проклинали их и называли кафрами (это близко к термину, которым арабы называют неверных), били и убивали их, как амаликитян. Никто из банту не был более грозным или устрашающим, чем зулусы, которых превратил в мощную военную машину их яростный правитель Чака. Он муштровал своих босоногих воинов на ковре из колючего терновника, казня любого, кто лишь поморщился.

Однако наступление буров было безжалостным, как позднее написал один британский офицер: «Ясно одно — белый человек хотел заполучить землю чернокожего. Вначале он получил разрешение у чернокожего пасти свой скот, затем пришел, чтобы построить лачугу, затем дом. Затем прибыли новые буры. Потом, как рассказали нам зулусы, белые не стали напоминать жаб, которые прыгают и прыгают, пока не запрыгнут в середину дома»[1083].

На сочных пастбищах Наталя с обеих сторон устраивались бойни. Но зулусы, вооруженные ассегаями и прикрывавшиеся щитами из воловьих шкур, не могли произвести большого впечатления, чем выставленные кругами для обороны фургоны из воловьих шкур, связанные друг с другом. Обороняли их буры с ружьями.

Тысячи африканцев падали перед этими лагерями, окруженными повозками. Черные тела «напоминали кучи тыкв на богатой земле»[1084]. Британцы хотели установить мир и запереть буров на территории, окруженной сушей. Они аннексировали Наталь в 1843 г.

Затем британцы пошли дальше — к Ваалю и Тугеле. Буры отступали через Драконовы горы. Казалось, что там они не представляют никакой угрозы (кроме как своим чернокожим соседям, чьих детей они воровали и порабощали в качестве «учеников»)[1085].

Были подписаны соглашения, которые давали бурам право жить, как они хотят, в Оранжевом Свободном Государстве и Трансваале. В самой Капской колонии в 1853 г. появилось выборное собрание. Избирательное право давали деньги, а не расовая принадлежность.

Британцы сконцентрировались на поглощении и эксплуатации того, что они получили. От этой политики больше всего пострадали коса, которые проживали на территории, ставшей британской Кафрарией (она располагалась к северо-востоку от реки Грейт-Фиш). Африканцы видели, как теряют независимость, как их культура разрушается, труд эксплуатируется. Они стали приверженцами тысячелетнего культа, проповедуемого их колдунами. В 1856—57 гг., ожидая получить национальное спасение при помощи огромной жертвы, они убили свой скот. После этого не имеющего параллелей массового убийства, акта общего отчаяния[1086], десятки тысяч коса погибли голодной смертью.

Казалось, что беспорядочности и замешательству местных жителей соответствует отсталость буров, но британские министры сделали вывод, что Южная Африка должна развиваться скорее по типу Канады, а не Индии. Другими словами, это должна быть не военная администрация с белым гарнизоном, который подчиняется приказам из Лондона, а «конфедеративный и самоуправляемый доминион».

Неизбежно, что доминировать в нем будут буры, как написал Дж.А. Фроуд, эмиссар министра по делам колоний Дизраэли, лорда Карнарвона, поскольку они доминируют в парламенте Капской колонии. Но он считал, что эти косматые и грубые фермеры, которые за два столетия превратились «в нечто типа патагонцев, если судить по размерам», решат остаться под британским флагом.

Он делал вывод, что есть только одно условие. Им необходимо позволить «распространить на всю страну более суровую систему местного правления, которая великолепно показала себя в Оранжевом Свободном Государстве»[1087].

Жертвование интересами чернокожих ради единства белых определенно являлось привлекательным. Но британские либералы выступили против попытки стирания африканцев с лица земли[1088]. А консерваторы-буры с негодованием выступили против вторжений британцев. Они особенно возмущались из-за потери богатой алмазами голубой земли вокруг Кимберли, на которую могла справедливо претендовать Оранжевая Республика.

Еще более неприятным, раздражающим и унизительным событием стала аннексия Трансвааля в 1877 г., когда он был слишком слаб, чтобы сопротивляться давлению британцев. Бурская республика находилась на грани банкротства. В казне насчитывалось 12 шиллингов и 6 пенсов, и она была вынуждена платить своему министру почт марками. Более того, Трансвааль осаждали враждебно настроенные банту.

Сэр Теофил Шепстоун, министр внутренних дел Наталя, отправился в Преторию, малоразвитую приграничную деревню, окруженную древними скалистыми горами и новыми эвкалиптовыми и олеандровыми лесами. Он шел во главе двадцати пяти тысяч служащих конной полиции Наталя, одетых в синие мундиры и с остроконечными шлемами на головах. В день рождения королевы Виктории (24 мая) самый молодой офицер штаба Шепстоуна, Райдер Хаггард, впервые поднял британский флаг над Трансваалем. На рыночной площади, где скот пасся под дубами, а в крикет играли между крытой соломой церковью и крытым соломой Парламентом (Фолксраадом), на них угрюмо смотрели буры.

Но бурам требовалась британская защита, особенно, против зулусов, которых Хаггард назвал «африканскими римлянами»[1089].

Новый британский верховный комиссар в Кейптауне, сэр Бартл Фрер, был нацелен защищать буров и добиться от них подчинения. Как он информировал королеву Викторию, они являются очень интересными и очень примитивными людьми, которых можно «сделать верными подданными Вашего Величества, как франко-канадцев»[1090].

Это было подходящее, но глупое и абсурдное сравнение, поскольку оба сообщества яростно сопротивлялись ассимиляции. Более того, политика Фрера имела один фундаментальный недостаток. Шепстоун добился неохотного согласия африканеров, но не их верности, поскольку их республика находилась в опасности. После того, как Фрер сдержал обещание обеспечить Трансвааль надежными границами, у буров не оставалось поводов находиться под властью короны.

Фрер допустил еще один просчет, навязывая скорее свою собственную политику, а не политику своих начальников. Это привело его бурную общественную жизнь к бесславному завершению. Он был способным, энергичным, культурным, педантичным до самых кончиков своих очень ухоженных усов. Кроме того, он отличился в Индии.