Кенилворт - Вальтер Скотт

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 94 95 96 97 98 99 100 101 102 ... 153
Перейти на страницу:

Графиня сохранила достаточно присутствия духа, чтобы понять необходимость подчиниться этому требованию, и, предоставив грубым лакеям и конюхам отпускать на ее счет двусмысленные шуточки, она с Уэйлендом в молчании последовала за слугой, вызвавшимся проводить их.

Они вошли во внутренний двор замка через огромный проход, тянувшийся между главной башней, которую называли башней Цезаря, и величественным зданием, именуемым замок короля Генриха, и очутились после этого в центре кольца огромных зданий, фасады которых представляли великолепные образцы всех видов архитектуры, начиная со времен завоевателя до царствования Елизаветы.

Через этот внутренний двор они дошли за своим проводником до маленькой, хорошо укрепленной башни в северо-восточном углу здания, примыкающей к парадной зале и расположенной между длинным рядом кухонь и концом этой залы. Нижний этаж башни занимали слуги Лестера, которым удобно было находиться вблизи своих постов; верхний же этаж, куда вела узкая винтовая лестница, представлял собой небольшую восьмиугольную комнату, которая, ввиду большого спроса на помещения, была на этот раз приспособлена для приема гостей, хотя, как говорят, некогда служила местом заключения какого-то несчастного, умерщвленного в ней.

По преданию, узника звали Мервином, и от него башня получила свое прозвание. Предположение, что башня эта служила темницей, не лишено вероятности, ибо потолок каждого этажа был сводчатым, а стены ужасающей толщины, в то время как размер самой комнаты не превышал пятнадцати футов в диаметре. Окно было приятной формы, хотя и узкое, но из него открывался восхитительный вид на так называемую «Забаву» — огороженный участок парка, украшенный арками, обелисками, статуями, фонтанами и другими архитектурными памятниками, служивший переходом из замка в сад.

В комнате были кровать и другие необходимые для гостя вещи, но графиня не обратила на все это внимания, ибо взор ее сразу же привлекли бумага и письменные принадлежности, разложенные на столе, — необычное явление для спальной тех времен. Ей тотчас же пришла в голову мысль написать Лестеру и никуда не показываться, пока от него не придет ответ.

Привратник, который ввел их в это удобное помещение, учтиво спросил Уэйленда, в щедрости которого уже имел случай убедиться, не может ли еще чем-нибудь услужить ему. Услышав в ответ деликатный намек, что им не мешало бы закусить, он тотчас же проводил кузнеца к кухонному окошку, где всем желающим в изобилии раздавались всевозможные готовые яства. Уэйленда охотно снабдили легкими кушаньями, которые, по его мнению, должны были возбудить аппетит графини. В то же время он сам не упустил возможности быстро, но плотно подкрепиться более существенными блюдами. Затем он вернулся в башню, где и нашел графиню, которая уже успела написать письмо к Лестеру. Вместо печати и шелковой тесьмы, она скрепила письмо прядью своих прекрасных волос, завязав их так называемым узлом верной любви.

— Мой добрый друг, — сказала она Уэйленду, — сам бог послал тебя, чтобы помочь мне в моей крайней нужде: молю же тебя, исполни последнюю просьбу несчастной женщины — передай это письмо благородному графу Лестеру. Как бы оно ни было принято, — сказала она, волнуемая надеждой и страхом, — тебе, добрый человек, больше не придется терпеть из-за меня неприятностей. Но я надеюсь на лучшее, и если вернутся мои счастливые дни, то, верь, я сумею наградить тебя так щедро, как ты того заслуживаешь. Передай это письмо, молю тебя, в собственные руки лорда Лестера и обрати внимание на то, с каким ви-, дом он прочтет его.

Уэйленд охотно принял поручение, но, в свою очередь, настоятельно просил графиню хотя бы немного подкрепиться. Наконец он убедил ее, по-видимому благодаря тому, что ей не терпелось увидеть, как он отправится исполнять ее поручение, ибо графиня не чувствовала ни малейшего аппетита. Затем он покинул ее; посоветовав запереть дверь изнутри и не выходить из комнаты, сам же пошел искать случая выполнить ее поручение, а также привести в исполнение свой собственный замысел, внушенный сложившимися обстоятельствами.

Судя по поведению графини во время их путешествия — по длительным приступам молчания, постоянной нерешительности и растерянности, а также явной неспособности мыслить и действовать самостоятельно, — Уэйленд сделал не лишенный оснований вывод, что трудности положения, в котором она очутилась, помрачили ее разум.

Казалось, после бегства из Камнора и избавления от опасностей, которым она подвергалась там, самым разумным было вернуться к отцу или, во всяком случае, спрятаться от тех, кто создавал эти опасности.

Когда вместо этого графиня потребовала, чтобы он проводил ее в Кенилворт, Уэйленд решил, что она намерена отдаться под защиту Тресилиана и молить о милосердии королеву.

Но вот, вместо того чтобы поступить столь естественным образом, она посылает с ним письмо к покровителю Варни Лестеру, с ведома которого, если не по его прямому указанию, она столько натерпелась.

Это казалось Уэйленду неразумным и крайне опасным, и так как он испытывал не меньшую тревогу за свою собственную участь, чем за участь графини, то счел неблагоразумным выполнить ее поручение, не заручившись советом и поощрением своего покровителя.

Поэтому он решил, прежде чем отдать письмо Лестеру, отыскать сначала Тресилиана, известить его о прибытии Эми в Кенилворт и, таким образом, сразу сложить с себя всю ответственность за дальнейшее. Обязанность направлять и защищать несчастную женщину должен отныне взять на себя тот, кто вначале прибегнул к его услугам.

«Он рассудит лучше, чем я, — думал Уэйленд, — следует ли потворствовать ее желанию обратиться к милорду Лестеру, которое мне кажется просто безумным. Я передам дело в руки Тресилиана, вручу ему письмо, получу то, что мне причитается, а потом дам тягу из Кенилворта. После всего, что я проделал, это место, боюсь, не сулит мне ничего хорошего. Лучше уж подковывать лошадей в самой захудалой деревушке Англии, чем принимать участие в этих великолепнейших празднествах».

Глава XXVII

Вот видела я чудо-мальчугана:

Был Робин-медник, так его сынишка

В любую щель, как кошка, пролезал.

«Щеголь»

Среди всеобщей суматохи, царившей в замке и его окрестностях, разыскать кого-нибудь было делом далеко не легким. Верный слуга с волнением высматривал Тресилиана, но почти не питал надежд на встречу с ним — в положении Уэйленда было опасно привлекать к себе внимание, и он остерегался расспрашивать подряд всех слуг и приближенных Лестера. Однако, не задавая прямых вопросов, ему удалось узнать, что, по всей вероятности, Тресилиан должен находиться в числе джентльменов из свиты графа Сассекса, в сопровождении которых этот вельможа прибыл сегодня утром в Кенилворт, где Лестер принял их с величайшим почетом и любезностью. Он узнал также, что оба графа со своими приближенными и многими другими знатными лордами, рыцарями и джентльменами несколько часов тому назад сели на коней и ускакали в Уорик, чтобы сопровождать королеву в Кенилворт.

Приезд ее величества, подобно многим другим великим событиям, откладывался с часу на час. Но вот запыхавшийся курьер провозгласил, что королева задержалась, изъявив всемилостивейшее согласие принять выражение верноподданнических чувств граждан, собравшихся в Уорике в ожидании государыни; вероятно, она прибудет в замок не раньше вечера.

1 ... 94 95 96 97 98 99 100 101 102 ... 153
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?