Иоанн III Великий. Ч.1 и Ч.2 - Людмила Ивановна Гордеева

дальнее путешествие в матушкин Ростов Великий. Заранее извещённая о том Мария Ярославна старательно готовила к приезду гостей провизию и палаты.

Двигались большим поездом, не спеша, наслаждаясь красотами природы, раннего лета. Совершали молебны в расположенных по пути храмах в Мытищах, в митрополичьем селе Пушкине, в Софрине. Во всех этих попутных сёлах располагались великокняжеские дорожные дворцы, где путники без особых проблем останавливались, ночевали. Три дня гостили в Троице-Сергиевом монастыре, где у Иоанна также имелись собственные палаты и где Софья молилась особенно усердно. Иоанн даже заметил, что на глаза её во время службы наворачивались слёзы.

— О чём ты так жалобно Господа просишь? — поинтересовался он у жены.

— Небось сам догадываешься, — засмущалась она и, покраснев, опустила голову, в чёрных глазах её вновь блеснули слёзы. — Сыночка прошу я у Господа и Матери его, да что-то вновь они забыли про меня.

Уже восьмой месяц жили супруги в ладу да в радости. Снова и снова влекло его к жене, а уж про неё и говорить не приходилось. Муж для неё был во всей её жизни главной заботой и радостью. Она будто не могла насытиться им за все годы своего одиночества и ожидания. И эта её страсть находила горячий отклик в муже, потому что и сам-то он не был особенно набалован женской лаской. Любовь его с Феодосией была лишь редкой яркой радугой, явившейся на небосклоне на мгновение и бесследно растаявшей. Теперь, по пути в Ростов, он вспоминал предыдущую встречу с рязанской княжной и боялся новой. Он уже не хотел разрушить своё нынешнее душевное равновесие и даже благополучие. Известий о Феодосии он не имел с самой зимы, да и не пытался получить их. Новая жизнь полностью завладела им. Сам он в Ростов более не стремился и ехал туда лишь из-за Софьи, которой обещал показать свои владения.

По пути на несколько дней остановились они в Александровой слободе, также имевшей просторный путевой великокняжеский дворец. День провели в древнем Переславле, где катались по прекрасному озеру и ели замечательную форель.

Уже под Ростовом их встретило посольство от Марии Ярославны, а более чем за версту услышали гости перезвон чудных ростовских колоколов, увидели на большом холме стены крепости, а за ними многочисленные блестящие купола и кресты храмов, разноцветные крыши теремов. Вдовая великая княгиня сама вышла навстречу гостям на крыльцо, здесь же преподнесли им хлеб-соль.

Две недели гостили супруги в Ростове, ездили по монастырям, молились в богатых ростовских храмах, принимали гостей, сами были приглашены к ростовским князьям и к архиепископу Вассиану, смотрели его двор, библиотеку, познакомились с проектом нового храма, который владыка мечтал вскоре поставить.

Феодосии в Ростове не было. На вопрос Иоанна: «Где она?» — матушка ответила коротко и сухо: «Забудь, сынок, она ушла в монастырь». Софья через своих боярынь получила ту же информацию и облегчённо вздохнула. Она за эти две недели ещё более расцвела, повеселела. Любовь её с мужем, казалось, ещё более окрепла.

Но, видно, так уж устроена жизнь, что никто не вкушает её безмятежно и без оглядки. Не обошли стороной тревоги и Софью. Всё чаще задумывалась она о том, почему месяц проходит за месяцем, а она остаётся праздной, не может зачать ребёночка. «Может быть, я бесплодна?» — со страхом думала она порой, но внутренний голос тут же успокаивал её: «Не может быть!»

Не меньшую тревогу вызывали у неё отношения с пасынком. Юный великий князь и соправитель государя Иван Иванович менялся прямо на глазах. Из неказистого подростка, каким застала она его ещё осенью, он за каких-то полгода с небольшим начал превращаться в высокого, стройного и вполне уверенного в себе юношу, очень похожего на отца, с тонким торсом, широкими крепкими плечами. Он с удовольствием ездил с государем на охоту, путешествовал по крепостям, участвовал в состязаниях, осваивал воинское искусство. Иоанн тоже охотно брал его с собой, и вдвоём они ощущали себя вполне счастливо, но стоило показаться рядом Софье, наследник мрачнел и замыкался в себе. Казалось бы, ничего плохого она ему сделала, почему он не любит её? Впрочем, задавая себе этот вопрос, она тут же честно прибавляла встречный: «А сама-то ты его любишь?» И так же откровенно отвечала себе: «Нет, конечно!»

Она так же, как пасынок ревновал отца к ней, ревновала мужа к нему, к тому, что супруг уделяет своему ребёнку слишком много внимания. Ей не нравилось, что он объявил его наследником и соправителем, приказывал во всех документах писать его имя рядом со своим, величать великим князем и даже государем, царём. Она уже знала, что Иоанн мечтал ликвидировать в русском государстве удельные княжества, а для этого не собирался оставлять другим детям крупных владений, сделав главным и фактически единственным наследником своего старшего сына. Всё это значило, что если у неё будет сын, а она всё-таки не сомневалась, что будет, то он окажется полностью зависимым от старшего Ивана. Её дети, потомки великих византийских императоров Палеологов, станут обыкновенными заштатными и достаточно бедными землевладельцами. Могло ли это нравиться властолюбивой Софье?

Государь видел напряжённую сдержанность в отношениях между женой и сыном, но ему пока не в чем было упрекать их. У обоих не было поводов к столкновениям и ссорам, они просто сторонились друг друга. «Ничего страшного, — думал он, — привыкнут, получше узнают друг друга, может быть, со временем подружатся».

Софья тем временем всё усерднее молила Господа послать ей сына, не пропуская ни одной чудотворной иконы, ни одного сколько-нибудь значимого храма по пути. Собственно, моление о сыне и было одной из главных целей её паломничества в Ростов Великий. Чем более она узнавала Русь и её обычаи, тем чётче осознавала, что не дай Бог, что случится с её мужем, она может остаться совершенно беззащитной и бесправной вдовой, с которой наследник сможет сотворить всё что угодно, в лучшем случае отправит в монастырь, что её совершенно не прельщало. Лишь сыновья могут дать ей надежду на стабильность. Только появление сына позволит ей мечтать о продлении рода Палеологов, на утверждение его во главе новой империи. «Ведь старшие дети тоже не вечны», — думала она, поглядывая на юного Ивана.

А пока падала на колени пред иконами и молилась: «Господи, пошли мне сына!» Но беременности всё не было. Регулярно, из месяца в месяц, изо дня в день, за редким исключением, насыщал её супруг своей мужской силой, щедро одаривая семенем, но всё шло прахом. Проходили дни,