Катастрофа в две полоски - Алекс Коваль

был после прочитанного?

Еще в каком! Руки тряслись, изнутри колотило, а мысленно я уже задушил эту тварь.

Но, разумеется, руки на женщин я не поднимал и не подниму, а вот сравнять ее имя с землей  вполне способен. Элла хотела войны? Элла ее получит. Я не отец, и характер у меня далеко не подарок, особенно если трогают моих родных.

Узнать, “откуда растут ноги” и какой журнал первым запустил статью, труда не составило. Пара-тройка звонков, и все данные у меня на руках, включая имена всех участников команды, которая готовила эту провокационную статейку к выпуску.

Еще пара звонков, и в сторону бывшей Лериной работы едут с проверкой. И главная-мать-ее-редакторша может быть уверена – это только начало. Дальше – больше.

Долго ждать реакции на обнародованную новость  не пришлось. Буквально через считаные минуты с начала рабочего дня телефон в приемной моего офиса начал разрываться. От звонков журналистов из других изданий, жаждущих примазаться к поднятой волне, до партнеров фирмы, страждущих получить комментарии “из первых рук”.

Благо, Анжела умело «отбивалась» и от одних, и от других, решая вопросы  без моего прямого участия.

Глава 32. Мирон и Лера

Мирон

– Что думаешь делать? – спросил Костян, усаживаясь в кресло напротив.

– Со статьей? – вскинул я взгляд, постукивая костяшками пальцев по столу.

– Ну, – растерялся друг, – с поднявшейся волной в СМИ, как минимум.

– Ровным счетом ничего. Пусть кудахчут, сколько им будет угодно. А вот Эллу я перетру в порошок вместе с ее напрочь прогнившим журналом.

– А как же Рустам? Если новость дойдет до него, то можешь забыть…

– В курсе.

– И?

– И плевать, – откинул я от себя документ, в который вот уже битые полчаса пытался вчитаться. Не получалось. Голова и мысли совершенно далеко отсюда. Поставил свою “закорючку” не глядя и передал зашедшей в кабинет Анжеле. А потом поднялся, натягивая на плечи пиджак:

– Он может думать все, что ему угодно, Костян, – сказал я, заметив искреннее недоумение на лице друга. – Я готов хоть сейчас собраться и отдать управление “Т и Ко” Славе. Надоело до чертиков. Нужно уезжать отсюда, на хрен.

– А как же… – возмущенно вздохнула притихшая было Сонька, – как же Лера?

– Поедет со мной. И на данный момент, в сложившихся обстоятельствах это даже не обсуждаются.

– Сейчас она проснется и, когда увидит эти новости, будет просто раздавлена, – цокнул финансовый директор. – Такую порцию дерьма чтобы насочинять, нужно очень постараться...

– И Элла за это ответ. Будь уверен. Я ее еще за клевету и вторжение в частную жизнь привлеку. Пусть посидит, подумает о своем “поведении”, – заверил я и схватил ключи от машины, – вернусь через пару часов. Поеду заберу Совину из дома и отвезу к себе. Чувствую, сейчас ушлые журналюги в погоне за сенсацией начнут обивать порог ее квартиры, а ей эти волнения сейчас совершенно ни к чему.

– Давай. А я пока попытаюсь дозвониться до владельца журнала. Выкупить его и закрыть – это была бы самая изящная месть, – хмыкнул Костян, комментируя недавно озвученную мной идею.

Лера

Божечки, их целые толпы! Снуют туда-сюда у подъезда со своими камерами и чего-то ждут. Вот только чего? Неужели они искренне верят в то, что я, отключив домофон и все телефоны, теперь решусь высунуть нос за дверь?

Три ха-ха. Я теперь вообще из дома ни ногой!

Это же надо устроить такой хаос! Элла, как всегда, на высоте. Поднять шум из ничего – это она всегда умела мастерски. Но просто “шумом” в этот раз эта дрянь не обошлась, слив в сеть все адреса и контактные данные и мои, и Мирона. Пошла ва-банк? Ну, что ж, боюсь, после такого ей и ее журналу больше не жить. Мир разберет его по кирпичикам и мокрого места не оставит.

Увы и ах. С хорошим руководителем журнал мог бы процветать. Да и коллектив жалко. Положа руку на сердце считаю, не такие уж и плохие там работают люди. Им просто конкретно не повезло с главной редакторшей.

Еще раз пробежав глазами по толпящимся у подъезда журналистам, я решила, что лучше вообще из окна не выглядывать. Задернула плотнее шторы и потопала в гостиную, прихватив по пути кружку с успокаивающим мои расшатавшиеся нервы чаем. Уселась на диван, закутавшись в плед и обнимая подушку, уставилась в стену. Снова и снова прокручивая вычитанное в статье.

Гадко. Мерзко. Отвратительно. Если еще и учесть, что статью разбавляет “мое лицо” и сейчас каждая бродяжка знает, кто я такая, откуда и каким “местом”, по мнению Эллы-стервы-Робертовны, заработала повышение и место в журнале, то хотелось выть! Но это когда не думаешь и не анализируешь.

А вообще же, в целом, удивительно, но новость если и задела меня, то где-то очень глубоко. В принципе я чувствовала себя вполне спокойно. Знала, была уверена, что Мирон нас с малышом в обиду не даст. А  что подумают люди? Ну, я была дура, когда зависела от общественного мнения. Жаль, что поняла я это только сейчас. Однако хорошо, что в принципе поняла!

– Лера? – услышала я из коридора и, торопливо скинув с себя плед, потопала встречать гостя. – Ты здесь?

Мирон приехал ко мне в начале одиннадцатого. Когда я успела дважды созвониться с Сонькой, которая пожурила меня за то, что я полезла в новостную ленту, и с родителями, до которых, на мое счастье, новости еще не дошли. И очень надеюсь, что не дойдут. Они, кстати говоря, еще пока даже о Мироне не знают. И моей беременности. Думаю, предки будут на седьмом небе от счастья, когда я им сообщу, что совсем скоро они станут бабушкой и дедушкой.

– Мир? Привет, – улыбнулась я, выруливая в коридор, тут же попадая в надежные объятия любимого мужчины. – Ты как тут…? Как прорвался через эти толпы журналистов под окнами?

– С боем, малышка. Приехал тебя забрать отсюда.

– Куда?

– За город.

– Но…

– Без но, Валер-р-рия, – рыкнул Мир, уже заранее предупреждая все мои попытки сопротивляться. – Там огромная, частная, охраняемая территория. Не говоря уже о том, что даже в поселок чужому не въехать. Плюс…

– Наш милейший медвежонок Роки.

– Точно, не загрызет, так залижет до смерти, если придется, – засмеялся Троицкий, щелкнув меня по