Он придет - Джонатан Келлерман

Обиталище Крюгера располагалось в северо-западном углу здания. Я постучал в ярко-синюю дверь.

Он открыл ее, одетый в беговые шорты и футболку Каса-де-лос-Ниньос, блестящий от пота и пахнущий так, как будто только что упражнялся. Увидев меня, подавил удивление и театральным голосом поздоровался:

– Приветствую, доктор.

А потом заметил у меня в руке револьвер, и бесстрастное, лишенное выражения лицо угрожающе перекосилось.

– Что за…

– А ну-ка назад, – приказал я.

Он попятился в квартиру, и я последовал за ним. Зернистые, маслянисто отсвечивающие низкие потолки. Бледно-бежевые стены, бежевый ковер. Мебели совсем мало, а та, что есть, явно взята напрокат. Если б не стеклянная стена с панорамным видом на залив Санта-Моника, – почти что тюремная камера. Никаких картинок на стенах, не считая единственного, обрамленного в рамку постера с каких-то борцовских соревнований в Венгрии. С одной стороны открытая кухонька, не рассчитанная на серьезную готовку, прихожая – с другой.

Изрядную долю площади гостиной занимало спортивное снаряжение – беговые лыжи и ботинки, пара натертых воском весел, несколько наборов теннисных ракеток, кроссовки, альпинистский рюкзак, футбольный и баскетбольный мячи, лук и колчан со стрелами. На выкрашенном во все тот же бежевый цвет камине стояло с дюжину спортивных кубков.

– А ты активный парень, Тим.

– Какого хрена вам надо? – Желто-карие глаза метались по сторонам, словно шарики за стеклом пачинко[115].

– Где девочка – Мелоди Куинн?

– Не пойму, о чем вы. Уберите эту штуку.

– Ты чертовски хорошо знаешь, где она. Ты и твои дружки, такие же убийцы, похитили ее три дня назад, потому что она – свидетель вашей грязной работы. Вы ее тоже убили?

– Никакой я не убийца! И не знаю никаких девочек по фамилии Куинн. Вы сошли с ума.

– Не убийца? Джеффри Сэксон с этим мог бы не согласиться.

Челюсть у него отвалилась, а потом резко захлопнулась.

– Ты оставил след, Тим.

– Да кто вы, блин, вообще такой?

– Я уже говорил, кто я. Вопрос получше: кто ты такой? Богатенький мальчик, который, похоже, не сумел держаться подальше от неприятностей? Парень, которому нравится ломать ветки перед горбунами и ждать от них слез? Или же просто актер-любитель, который больше всего хорош в роли Джека-потрошителя?

– Не пытайтесь мне это пришить! – Его руки сжались в кулаки.

– Руки вверх! – Я махнул револьвером.

Крюгер очень медленно подчинился, выпрямив свои толстые, коричневые от загара руки и высоко подняв их над головой. Я непроизвольно поднял взгляд, отвлекшись от его ног. Это дало ему возможность сделать ход.

Пинок прилетел ко мне, как бумеранг, угодив в тыльную сторону запястья. Пальцы моментально онемели. Револьвер выпал из руки и с глухим стуком упал на ковер. Мы оба прыгнули за ним и сплелись в единый клубок, нанося друг другу удары руками, ногами, головой. Я уже не обращал внимания на боль и просто кипел от ярости. Мне хотелось его прикончить.

Крюгер был словно сделан из железа. Это было все равно как бороться с подвесным мотором. Я запустил ему пальцы в живот, но не нашел и дюйма отстающей плоти. Ударил его локтем в ребра. Это отбросило его назад, но он тут же пружинисто метнулся обратно и нанес мне удар в челюсть, который вывел меня из равновесия, что позволило ему захватить мою голову в замок, а затем умело удерживать меня на расстоянии, практически лишив возможности действовать руками.

Он хрюкнул и усилил давление. Моя голова была готова взорваться. Зрение размылось. Я беспомощно попытался ударить его. С каким-то странным изяществом Крюгер оттанцевал вне пределов досягаемости, сжимая меня все сильнее. А потом принялся тянуть голову назад. Я понял, что еще чуть-чуть – и моя шея хрустнет. Ощутив родство с Джеффри Сэксоном, собрал все оставшиеся силы и сильно топнул каблуком ему по подъему ступни. Он вскрикнул и рефлекторно отпустил меня, потом попытался возобновить захват, но было уже поздно. Я врезал ему с ноги, так что голова у него завалилась набок, и добавил серию коротких прямых ударов в нижнюю часть живота и пах. Когда он согнулся пополам, ударил ребром ладони туда, где голова соединяется с шеей. Крюгер повалился на колени, но я не стал расслабляться – он был силен и умел. Еще удар с ноги по лицу. Теперь он окончательно упал. Я уткнул ему ногу чуть ниже переносицы. Одно быстрое нажатие, и осколки кости сделают ему лоботомию. Это оказалось излишней предосторожностью. Он вырубился.

В альпинистском рюкзаке я нашел моток толстого нейлонового шнура и связал его, пока он лежал на животе, загнув ему ноги за спину и связав их с другим отрезком шнура, которым аналогичным образом заломил назад руки. Проверил узлы, как следует затянул и оттащил его подальше от любых предметов, которые можно было бы использовать как оружие. Подобрал «тридцать восьмой» и, держа его в руке, отправился в кухню, где намочил холодной водой полотенце.

После того как несколько минут похлопывания мокрым полотенцем вызвали не более чем полубессознательный стон, я еще раз сходил в кухню, вытащил из посудомойки тяжелую кастрюлю для выпечки, наполнил ее водой и выплеснул ее содержимое ему на башку. Это заставило его очухаться.

– О господи, – простонал Крюгер. Стиснув зубы, попробовал вырваться из пут, как все, оказавшиеся в подобной ситуации, но наконец осознал свое затруднительное положение и осел обратно, тяжело дыша.

Я ткнул ему в ляжку стволом «тридцать восьмого».

– Ты любишь спорт, Тим. Тут тебе повезло, потому что тебе разрешат заниматься им в тюрьме. Без упражнений время может тянуться очень медленно. Но я собираюсь задать тебе ряд вопросов, и если ты не дашь мне удовлетворительные ответы, то я буду калечить тебя, постепенно, часть за частью. – Я вдавил холодную сталь в теплую плоть. – После этого твоя нога сгодится лишь на то, чтобы сходить в сортир. Потом я сделаю то же самое с другой ногой. А потом перейду к пальцам, запястьям, локтям… Ты будешь отсиживать срок как овощ, Тим.

Я слышал свои собственные слова, словно их произносил кто-то чужой. До этого дня я не знал, что способен добиваться своего угрозами. Не было повода это выяснить.

– Что вам надо? – Слова вырывались из него, придушенные страхом и стесненные неудобной позой.

– Где Мелоди Куинн?

– В Ла-Каса.

– Где именно в Ла-Каса?

– На складах. Возле леса.

– Это те шлакоблочные бункеры, про которые ты предпочел не говорить, когда проводил со мной ознакомительный тур?

– Угу. Да.

– В котором? Там их четыре.

– В последнем – самом дальнем от первого.