Последний ход за белой королевой - Олег Агранянц

Вдруг машина, которую мы преследовали, словно прыгнула вперед. Мы выскочили на широкое шоссе. Расстояние между нами не сокращалось.

– Мотор у них не слабее нашего, – вынужден был признать я. – Догнать их будет трудно, если только…

Мальвина меня остановила:

– Послушай, а ведь они нас уводят от кладбища!

Я уже об этом думал. Мальвина продолжала:

– Пока мы за ними гонимся, кто-то спокойно орудует там.

Я согласился, но назад дороги не было.

Стрелка на спидометре допрыгала до 150 километров, а машина впереди летела, как на парусах.

– Мы ее не догоним, – вздохнула Мальвина.

– Должны догнать.

Вдруг машина впереди резко затормозила, вылетела на встречную полосу, развернулась и поехала нам навстречу. Такой маневр я знал, сам ему обучался.

Теперь мы ехали навстречу друг другу. Я притормозил, чтобы быстрее развернуться, когда они проедут.

Они уже были близко, и я увидел, что человек, сидящий рядом с шофером, поднялся: их машина оказалась с открытым верхом.

Резким движением я рванул «мерседес» вправо. Потом влево.

Встречная машина приближалась, я уже ясно видел ее в свете наших фар: «порше» с открытым верхом. И заметил в руках у пассажира автомат. Мы стремительно сближались.

– Пригнись! – закричал я Мальвине.

И снова рванул машину вправо. Почти одновременно мой «мерседес» налетел на камень, и нас отбросило влево прямо на приближающийся «порше».

Выстрелов я не услышал, только звон разбитого стекла. Яркий свет фар ослепил меня. Потом стало темно.

Я затормозил.

– Марина, как ты?

Молчание. Потом:

– Жива я, жива. Сволочи! Как ты?

– Нормально. Не поцарапали?

– Нет.

Я остановил машину. Попытался выдавить лобовое стекло. Оно не поддалось. Придется ехать с разбитым. Я вышел на дорогу. Вдали были видны фары удалявшегося «порше».

Ну, раз живы, то нечего сдаваться.

Я снова сел в машину, развернулся, конечно, не так лихо, и мы поехали назад.

– Куда?

Я не ответил, я еще не решил, что делать. Мы доехали до того места, где выскочили на шоссе. «Порше» впереди быстро удалялся. Значит, назад, к кладбищу, они не поехали.

– Это тот съезд, с которого мы выехали на шоссе? – спросила Мальвина.

– Да.

– Мы их уже не догоним. И если не повернем на дорогу, по которой ехали, можем заблудиться. По крайней мере не сумеем быстро добраться до кладбища.

Она была права.

Дорога назад показалась длиннее.

– Мы не заблудились? – спросила Мальвина.

– Вроде бы нет.

Хотя сам я уверен не был.

Но мы не заблудились. Дорога стала шире, появились фонари. Я проехал мимо кладбища. Никаких машин… Я развернулся и подъехал в пролому.

– Пойду с тобой.

– Нет, все как в прошлый раз. Стратегию на ходу менять не надо.

Все как в прошлый раз. Я оставался у пролома, она так же неторопливо направилась к могиле, исчезла за поворотом. Я ждал. Ее долго не было.

Я начал волноваться и поднялся, чтобы пойти ей навстречу. В это время она появилась на дорожке. В руках у нее была полиэтиленовая сумка. В ней что-то лежало. Она что-то нашла.

Я поспешил к машине. Мальвина села рядом.

– Что там?

– Урна. И больше ничего. Где будем открывать?

– Едем в салон.

– Поменяем машину?

– В любом случае светиться в битой машине у дома не стоит.

– Там и посмотрим, что в урне.

Хорошая идея.

Что в урне? Прах человека, некогда грозы целой страны? Или что-то еще?

Мы доехали до салона. Теперь мы вне посторонних взглядов.

Поднялись ко мне в кабинет. Мальвина вытащила урну из сумки:

– Возьми.

Небольшая ваза, легкая.

– Откроем в бюро.

Я согласился.

Мы поставили урну на стол. Крышка отвинтилась без труда. Мы заглянули внутрь. Пепла там не было. Там вообще ничего не было. Кроме пустой бутылки из-под минеральной воды.

Мы вынули бутылку, начали осматривать со всех сторон. Обыкновенная пластиковая бутылка без этикетки. Внутри ничего.

– Пусто.

– Пусто.

– Что бы это могло означать?

Мальвина внимательно рассматривала бутылку:

– Здесь что-то нацарапано. Дай лупу.

Лупы не было. Но и без лупы удалось разобрать несколько строчек. Точнее, три строчки:

«10.45

– Engels

18701879»

И все.

– Что будем делать с урной? С бутылкой? – спросила Мальвина.

– Все сфотографируем и отвезем на кладбище.

– На этой машине?

– На этой нельзя, нас могут увидеть. Как объяснить битое стекло? Но и на нашей машине тоже нельзя. После того, что произошло, лучше ее не светить. Возьмем еще один «мерседес», благо, у нас их восемь штук, и пять на ходу.

Взяли маленький вишневый «мерседес-300». До кладбища доехали, не встретив ни одной машины. Снова повторили тот же маневр. Я ждал Мальвину у пролома. Она вернулась быстро.

– Положила аккуратно?

– Я все делаю аккуратно.

Что правда, то правда, она все делала аккуратно.

Мы вернулись в салон, взяли свою машину и через двадцать минут были дома. Часы показывали два часа.

– Как ты думаешь, этой ночью ничего не может еще произойти? – спросила Мальвина. – Еще только два…

Что бы ни произошло, я больше никуда не поеду.

– Раздеваемся и в кровать.

Проснулись мы в семь.

– Поедем на кладбище, посмотрим, как там?

Похоже, вчерашних волнений Мальвине было мало.

Я не согласился. Падре Джованни или кто-нибудь по его просьбе непременно осмотрит могилу за день до 7 ноября. Если мы туда поедем, то можем с ними столкнуться.

– Интересно, когда падре скажет, что урна в склепе, – вслух размышляла Мальвина.

– Что это изменит?

– Ничего. Но они откроют урну?

– В этом я не сомневаюсь.

В обед Мальвина предложила:

– Давай все-таки попытаемся разобраться, что произошло ночью.