Гильдия убийц - Личия Троиси

— Как можно быстрее, или у нас ничего не получится, — прокричала Дубэ, и Лонерин пригнулся к шее лошади. Его ноги судорожно обхватывали бока лошади, а руки лихорадочно вцепились в ее гриву.

Они скакали во весь опор, почти загоняя лошадей, вначале по ложному пути. Конечно, так у них ушло больше времени, но Гильдия умела хорошо искать следы, а они следы оставили. Лучше увести преследователей на некоторое время в сторону.

Наконец занялся рассвет. Дубэ даже не надеялась, что сможет всего за несколько часов покинуть Землю Ночи. Поэтому она была почти полна надежд, когда увидела медленно появляющееся вдали небо.

Они подъехали близко к границе, вечная ночь стала уступать место первым лучам солнца. Перед ними расстилалась широкая равнина Большой Земли.

— Куда нам ехать?

Дубэ уже слышала о Совете Земли Воды, но место, где он собирался, держали в тайне.

— В Лаодамею, я работаю на Совет Земли Воды. Когда мы приедем туда, я скажу точно, куда идти.

Значит, нужно было пересечь всю Большую Землю, пустыню без воды. И тут Дубэ стала проклинать себя. Она должна была подумать об этом, но была настолько взволнована прошлым вечером, настолько возбуждена… Представив себе бесконечные равнины Большой Земли, она почувствовала, как во рту у нее пересохло, она стала задыхаться, словно от усталости.

— Нам придется свернуть и направиться к Луданио, к реке.

Они добрались до берега реки на рассвете. В других местах, наверное, уже взошло солнце. Там же, где находились они, почти на границе между Большой Землей и Землей Ночи, все еще было погружено в некий вечный полумрак.

Они остановились, слезли с лошадей. Лонерину потребовалось некоторое время, чтобы устойчиво стоять на ногах. Он растерянно улыбнулся Дубэ.

Она тоже ответила ему улыбкой. Она сошла с лошади, но, к ее большому удивлению, ноги отказали ей, и она упала на землю.

Лонерин подбежал к ней.

Дубэ оперлась на лошадь, наклонившуюся к воде. Потом ей удалось встать. От резкой боли у нее перехватило дыхание, в ушах звенело, и сквозь этот звон доносился далекий рев. Она поднесла руку к груди.

— Дубэ, что с тобой?

Лонерин крепко схватил ее за руку и тут же отдернул свою. Потом быстро засучил ее рукав.

— Проклятье… — пробормотала Дубэ сквозь зубы.

Ее рука была горячей, а на ней пульсировал ярко горящий знак.

— Когда ты принимала лекарство?

Дубэ попыталась вспомнить. Снова острая боль и сильнейшее чувство тревоги, которое она попыталась успокоить.

— Примерно пять дней назад.

Прошло еще слишком мало времени, чтобы она почувствовала себя плохо.

— Лонерин, я не должна так чувствовать себя… это не может быть заклятие…

— Действительно, не только оно.

И он принялся наполнять сосуд, который передала ему Дубэ, не поднимая глаз.

— Что это означает?

Юноша продолжал наполнять фляжку.

— Ты скажешь мне, что это означает?

Лонерин повернулся к ней лицом:

— Это снадобья, которые дают определенную степень привыкания. Я не знаю точно, какой вид снадобья тебе давали, но я помню два случая, подобных твоему, и в обоих случаях возникали одни и те же проблемы.

Дубэ почувствовала, как у нее кружится голова, и, одновременно, приступ ярости заставил ее покраснеть.

— Так что это значит?

— Это значит, что, когда ты не принимаешь снадобье, твое тело не в состоянии бороться с заклятием. Ты привыкла к снадобью, и твое тело не может бороться с последствиями наложенного заклятия, как я уже говорил тебе. И эти последствия продолжают нарастать.

Дубэ закричала, подняв голову к небу, а потом упала на колени.

— Проклятые…

Она подняла голову, посмотрела на Лонерина:

— Но разве ты не умеешь готовить снадобье? Этого не может быть! Ты же маг, поэтому мы и заключили с тобой договор.

На лице Лонерина она не прочла никакой надежды.

— Я умею готовить это лекарство, но у меня нет ингредиентов.

Дубэ яростно набросилась на него, схватила его за горло и повалила на землю. Но вовремя остановилась. Зверь уже завел свою песню. Она упала рядом с Лонерином и растянулась на земле.

— Все кончено… — прошептала она. — Я чувствую это… я не могу себя контролировать…

Лонерин встал, пытаясь отдышаться. Видимо, она сделала ему больно.

— Мы скоро все сделаем. У нас есть лошади, мы поедем во весь опор и доедем, пока еще не поздно.

Дубэ покачала головой:

— Мы никогда этого не сделаем… лошади устали…

— Если ты будешь в опасности, я усыплю тебя, как ту собаку, но сон будет глубоким, и отвезу тебя в Лаодамею.

Дубэ обернулась к нему, посмотрела на него с грустью:

— Мне не нужны бесполезные утешения. Скажи мне правду, это подействует?

Лонерин не стал опускать взгляда.

— Я клянусь тебе. — Он был уверен. — Ты сделала то, о чем мы договорились. Теперь моя очередь.

Дубэ встала.

Зверь все еще бушевал внутри нее, грозил ей, но как же хорошо было осознавать, что есть человек, на которого она может положиться.

Перед их глазами пейзаж медленно менялся. Солнце ярко засияло перед ними, а рельеф земли становился все более ровным и все более пустынным. Это была Большая Земля. Если пришпорить немного лошадей, можно было за четыре-пять дней проехать всю территорию. Однако в это время они вынуждены будут оставаться без всякого прикрытия, открытые любому нападению. Отыскать следы в этой пустыне, состоящей из камней и выжженной земли, было слишком легко.

Лонерин пытался выбросить из головы эти мысли. В его деле не должно быть места для нерешительности. Он должен был верить, и верить до последнего, или же все сорвется. Впрочем, он никогда не надеялся, что ему удастся выбраться живым и невредимым из Гильдии, однако удалось.

Он посмотрел на Дубэ. Это была ее заслуга. Ее заслуга была в раскрытии планов Иешоля, хотя на самом деле это была его задача, и ее заслугой было то, что они смогли сбежать. Он видел ее опущенную голову, ее сосредоточенность. Он долго изучал заклятия и другие формы запретной магии и знал действие некоторых снадобий. Дубэ страдала, и очень сильно. Она пыталась контролировать себя, но ей это стоило больших физических усилий. Она судорожно цеплялась руками за гриву лошади.

— Я умру? — спросила она вдруг, когда солнце начало медленно опускаться над равниной, которую они пересекали.

— Да нет же, что ты говоришь?

Она посмотрела на Лонерина. В глубине ее глаз читался ужас, гнездившийся внутри нее. Это зверь пытался овладеть ею.