Белое дело в России. 1920–1922 гг. - Василий Цветков

Временное Положение о Русском Политическом Комитете в Польше определяло его широкие военно-политические полномочия – от образования «подлежащих органов управления» до «формирования вооруженных сил» и установления «соответствующих сношений с иностранными гражданами и различными общественными организациями». Комитет можно было бы считать «протоправительством», создаваемым при польской поддержке, с перспективой осуществления управления занимаемых польскими войсками российских территорий. Комитет получал право формирования русских отрядов на территории Польши. Согласно Временному положению, «при вступлении вооруженных сил, сформированных Р.П.К., так равно присоединившихся к ним позже, пользуясь правами временных оккупационных властей», Комитет «занимается водворением в занятых областях законного порядка и законной власти». В отношении к «национальному вопросу» провозглашалось «признание независимости отделившихся и стремящихся к отделению от бывшей Российской Империи государств», а в «польском вопросе – дружеское и достойное обеих сторон соглашение»[369].

Первоначально Комитет рассчитывал на объединение оказавшихся на польской территории бывших военнослужащих Северо-Западного фронта и Западной Добровольческой армии, переезжавших сюда частным порядком из Эстонии и Латвии. Фактическое руководство ими осуществлял бывший Ставропольский военный губернатор, преемник генерала Юденича в должности командующего Северо-Западной армией генерал-лейтенант Глазенап. Не имея формальной должности, он, по воспоминаниям генерала Ярославцева, именовал себя «Командующим Вооруженными Силами на Западе России» (по аналогии со ВСЮР) и приступил к формированию первых боевых подразделений с 1 июля 1920 г. 7 июля в Варшаве, с санкции польского военного министра генерала К. Соснковского, было заключено соглашение, подписанное Савинковым, Философовым и Глазенапом, согласно которому действия по «формированию русского военного отряда на территории Польской Республики» начинали координироваться Русским Комитетом. Глазенап, как командующий отрядом, признавался «в действиях своих, как военачальник, совершенно самостоятельным». На своих бланках генерал стал указывать уже должность «Командующего Русскими вооруженными силами на территории Польши». Также объявлялось, что отряд «действует в тесной моральной связи с генералом Врангелем. Однако временно он действует совершенно автономно». Что касается политического руководства, то, «ввиду сложности обстановки и по соображениям международной политики, во всех делах политических и дипломатических… последнее слово принадлежит Савинкову». Центром формирования «отдельного отряда» стало м. Скальмержице.

Другим местом формирования стал смежный район Псковской, Витебской и бывшей Лифляндской губерний. 28 июля 1920 г. между уполномоченным Савинкова Дикгоф-Деренталем и представителями «русских формирований», бывшими чинами Северо-Западной армии – полковником А. С. Гершельманом и генерал-лейтенантом графом А.П. фон дер Паленом – было подписано соглашение, аналогичное заключенному в Варшаве 7 июля. Все русские части на данной территории объединялись в «Отряды графа Палена». Была отмечена общность их политических лозунгов с лозунгами других русских воинских частей в Польше («Учредительное Собрание», «земля – народу», «демократия», «федерация»). Надо сказать, что для консервативно настроенных офицеров согласие с провозглашенной Савинковым позицией было «дорогой ценой». «В политическом отношении» – провозглашалось подчинение савинковскому Комитету, а «в стратегическом отношении» отряды Палена действовали «независимо, сохраняя, по возможности, необходимую стратегическую связь с действиями русских формирований на Польской территории». Отдельным пунктом оговаривалось создание органов местного самоуправления в качестве основы гражданского устройства «в случае продвижения в глубь Российской территории».

Подписанию вышеназванных соглашений, несомненно, способствовали приказ Начальника Государства и Верховного Вождя маршала Пилсудского от 5 июля 1920 г. и Воззвание Совета Государственной Обороны (см. приложение № 19). Приказ гласил: «Сражаясь за свободу свою и чужую, мы сражаемся не с русским народом, а с тем порядком, который, признав законом террор, уничтожил все свободы и довел страну до голода и разорения». Воззвание определяло, что «не русский народ тот враг, который бросает все новые силы в бой: этот враг – большевизм, наложивший на русский народ ярмо новой и страшной тирании. Он хочет и нашей земле навязать свою власть – власть крови и мрака». Опираясь на эти заявления и надеясь с их помощью обосновать важность военного взаимодействия, Русский Политический Комитет незамедлительно выпустил воззвание «К русским людям», в котором говорилось, что «доныне смысл великой борьбы польского народа на Востоке был не для всех ясен. Часть польского общества, увлекаемая оправданной печальным прошлым враждой к России, утверждала, что война ведется именно с Россией, а не с большевиками… Этой неясностью воспользовались русские насильники-большевики для нового, самого грубого и наглого обмана. Изменники и предатели России, в основу учения своего положившие отрицание Отечества, стали внушать русскому народу, что война с Польшей есть подвиг патриотический, война за Россию». Комитет утверждал, что после официальных заявлений польского руководства «борьба с большевизмом» приобретает «не только национальный, но и всемирный смысл. Польша борется за себя и за все человечество, за две его вечные святыни: за свободу и отчизну». Поэтому, обращаясь к «русским солдатам» (а не к «красноармейцам»), руководство Комитета заявляло: «Каждый пушечный выстрел с Запада – это удар в железную дверь русской тюрьмы… Польское и русское войска должны быть спаяны духом единым, чтобы вместе идти против тех, кто так долго убивал Россию и теперь хочет убить Польшу. Святая кровь польская и русская, пролитая за свободу, соединит оба народа, некогда разделенные кровавой враждой, в вечный союз на благо всему человечеству»[370].

Действительно, в такой оценке советско-польской войны явно просматривалась тенденция к признанию в качестве одного из важнейших программных тезисов Белого движения – тезиса об общееропейском (и даже мировом) значении вооруженной «борьбы с большевизмом». Данный аспект позволял Врангелю рассчитывать на поддержку со стороны не только Польши, но и Франции, а в перспективе – и других ведущих мировых держав в подготовке и проведении военной интервенции. При этом речь могла идти не о противостоянии межнациональном и межгосударственном (Советской России, как единственной выразительницы «национальных интересов», и Польши), а о противостоянии социальном, советско-польская война могла расцениваться как часть гражданской войны в России. Эта позиция польского руководства усиливала политическую программу Врангеля, поскольку позволяла, как казалось многим, опровергать тезисы советской пропаганды (например, известного обращения генерала А. А. Брусилова к солдатам и офицерам армии Врангеля, опубликованного в газете «Правда» 30 мая 1920 г.).