Три родинки на левой щеке. Часть III. Перешеек - Таня Рысевич

пока ты выучишь это с поправками. Толку мне, если ты расскажешь неверную информацию? — скрытница взмахнула плащом и удалилась.

Дон не удержался от того, чтобы тихонько, про себя, рассмеяться. Наяна любила спрашивать. Он — отвечать. И она была готова потерпеть, чтобы побесить его. Ну и кому сейчас будет хуже?

Дон сосредоточился и стал вспоминать всё, что помнил о микробах, стараясь не слишком погружаться в размышления и не отвлекаться от дозора. Тоже неплохое упражнение.

* * *

Легко было обещать себе быть сильной, когда рядом Дон шутит про пиво и пирожки, а перед глазами — красивый закат. От того обещания ничего не осталось. В голове были только две мысли: о Юне и о Марко. Они бесконечно сменяли друг друга, как жуткий, высасывающий силы и волю хоровод. Лина что-то делала, с кем-то говорила, кажется, даже улыбалась, но внутри была выжженная пустыня. Ни страха, ни тревоги за будущее. Казалось, даже боли не осталось. Только бесконечные воспоминания.

— Расчешись, — Лина сунула гребень в руку Корона. Он не сжал пальцы и гребень упал на землю.

Лина подняла гребень. Ей хотелось схватить Корона за плечи, встряхнуть и прикрикнуть: «веди себя нормально!». Но она, конечно, не стала этого делать. Это просто раздражительность. Это всё усталость, горе, беспокойство. Она сердится не на Корона. Марко учил её думать так.

Лина усадила брата и взяла гребень сама. Было бы что расчёсывать! Не так много времени прошло с тех пор, как Корон обрился налысо. Скорее она хотела вычесать из волос скопившийся в них мусор. За правым ухом она обнаружила колтун вокруг репья и принялась распутывать его. Корон порой часами вычёсывал колючки из густой шерсти Юны.

Лина с трудом заставила пальцы не дрожать. Корон сидел неподвижно, ничем не показывая, что процедура его беспокоит. Может, думает о том же, о чём она?

Корон вдруг дёрнулся. Лина разжала пальцы, испугавшись, что сделала ему слишком больно. В следующий миг мальчик резко вскочил на ноги, с размаху врезавшись затылком ей в бровь. Перед глазами от боли замелькали искорки. Лина разогнулась, схватившись за лицо.

Корон смотрел куда-то огромными, совершенно круглыми глазами. Что бы он там ни увидел, это потрясло его до глубины души. Он часто дышал, его губы дрожали, будто он пытался что-то сказать. Так и не в силах произнести ни звука, Корон медленно поднял руку с трясущимися пальцами и указал куда-то.

Лина посмотрела туда, куда он указывал, но не увидела ничего интересного. Прогалина, за ней кусты и деревья.

— Что там? — спросила Наяна, незаметно оказавшаяся рядом.

— Там… Там Юна, — едва слышно выдавил он.

Только этого не хватало… Лина, как могла спкойно, положила руку на плечо брату.

— Там никого нет, — она старалась говорить мягко, но уверенно.

— Ты думаешь, я рехнулся⁈ — Корон обернулся и так резко оттолкнул её, что Лина непременно упала бы, если бы её не поймала Наяна.

После этого толчка Лина окончательно поняла, почему Ависар с Рысью не смогли сами оторвать Корона от Жинги. В его тощем теле поселилась какая-то звериная мощь. Лине стало страшно. Она стояла, вцепившись одной рукой в Наяну, а Корон смотрел на неё сияющими от ярости глазами. К счастью, длилось это недолго — Корон отвернулся и снова уставился в кусты.

Лина и Наяна переглянулись. Надо было сделать что-то до того, как Корон навредит кому-нибудь. Или себе.

— Прежде чем вы сделаете что-нибудь глупое, — отрывисто проговорил Корон, — позовите сюда всех.

— Все сюда! — выкрикнула Наяна прежде, чем Лина успела даже подумать об этом.

Звать второй раз не пришлось. Такое поведение Наяны намекало на то, что дело серьёзное.

— Там Юна, — уже твёрдо и уверенно заявил Корон, ни на миг не отводя взгляда от кустов.

Лина оборачивалась, встречала взгляды других и читала в них то же опасение, которое терзало её.

— Я думаю, с твоим рассудком всё в порядке, — сказала Рысь.

— Благодарю, — буркнул мальчик. Он явно решил, что Рысь просто хотела его поддержать — или отвлечь.

— Я не просто так говорю. Я тоже её вижу.

Похоже, Рысь не шутила. Да и не стала бы она о таком шутить.

— Это, конечно, не сама Юна, — негромко добавила маленькая охотница, — видение, призрак.

— Иллюзия, — неуверенно пробормотал Арн.

— Неважно, — прервал рассуждения Корон, — она хочет, чтобы я шёл за ней.

— С чего ты это взял? — удивилась Искра.

Корон обернулся и обжёг Хранительницу таким гневным взглядом, что она отшатнулась.

— Неужели ты думаешь, что я не пойму, чего хочет моя Спутница? — хлёстко произнёс он.

Корон прошёл мимо безмолвно застывших людей, поднял свой рюкзак и закинул его на плечо.

— Ты ведь не пойдёшь за ней, да? — воскликнула Лина в отчаянной надежде, делая несколько шагов в его сторону, — это… — она заставила себя проглотить слово «безумие», — это же просто…

— Жинга! — выкрикнул Корон.

Прошло несколько мгновений — и они, пусть и смутно, увидели фигуру предсказательницы — впервые за несколько дней.

— Да, — осторожно отозвалась она.

— Что ты об этом думаешь? — Корон задал вопрос, не оборачиваясь.

— Такие знамения нельзя пропускать, — произнесла Жинга, — даже если они ведут к бедам…

Лина поняла, что всё. Все её просьбы и мольбу будут бесполезны. Сейчас Корон уйдёт. Вслед за этим неизвестным мороком, незнамо куда. Один, без еды, без тепла ночью. Вряд ли он вообще об этом подумает.

— Тогда я пойду с тобой, — Лина догнала брата и схватила его за руку.

Корон обернулся и посмотрел на сестру. Его взгляд был спокойным. Нет, равнодушно-пустым.

— Нет, — ровным голосом сказал он, — на этом пути ты мне не нужна. Ты мне ничем не сможешь помочь. Оставайся здесь, с теми, кто может за тобой присмотреть.

Лину будто ударили. Не резко, хлыстом, а чем-то тупым и тяжёлым, вроде дубинки, несколько раз. Корон отвернулся и это было последним ударом. Лина упала на колени, чувствуя, как слёзы текут по щекам. Она ему не нужна. Ничем не поможет. Никчёмная девчонка, годная только реветь и путаться под ногами.

На плечо ей легла маленькая ладонь.

— Он не будет один, — шепнула ей на ухо Рысь.

Она уже была собрана и готова отправиться в неведомый путь.

— Корон! — окликнула девочка и он остановился.

Несколько больших быстрых шагов — и они казались рядом.

— Русый Горностай, позволь мне называть тебя другом, — решительно, будто бросаясь в безнадёжный бой, произнесла охотница.

Корон повернулся к ней. Его лицо даже выражало отблески каких-то добрых чувств.

— Позволяю, — кивнул он, — о, Золотая Рысь, позволь и мне называть тебя другом.

Рысь на несколько мгновений замерла, наклонив голову набок, будто снедаемая сомнениями.

— Кла.