Тяжелый свет Куртейна. Зеленый. Том 2 - Макс Фрай

Достал из кармана флягу с яблочной водкой – домашней, здесь такой нет. Спросил:

– Выпить хочешь?

– Не особо, – пожала плечами гадалка. – Но раз предлагаешь, выпью глоток.

Взяла у него флягу, отпила чуть-чуть и вернула. Сказала:

– Надо же, с Этой Стороны угощение. Неожиданно. Добрый знак. В обмен назову тебе свое здешнее имя – Сабина. А прежнее я не помню. Только, что оно было. Сам факт.

– А ты тоже фрагментами вспоминаешь? То одно, то другое? – обрадовался Эдо. Все-таки встретить товарища по несчастью – великое дело. Тем, у кого нет подобного опыта, хоть убейся, не объяснишь, как оно.

– Скорее вспышками. Бац, и возникло воспоминание. Бац, и снова пропало, зато какая-нибудь новая информация всплыла. Всегда именно то, что надо в сложившейся ситуации, ничего лишнего. Будешь смеяться, но прямо сейчас я даже свой здешний адрес не помню – потому что туда мне больше идти не надо. И, к примеру, погадать бы тебе не смогла.

– Надо же. Ты крута, что справляешься. Я бы спятил. Ну, у меня и не так. Что вспомнил, то уже вспомнил, снова мое навсегда.

– Потому что внутренняя конфигурация у тебя сейчас очень удачная. Мне такого не надо, у меня иные задачи, но все равно почти завидно. Похоже, великий учитель у тебя был.

– Два великих учителя. Первый мертвый, а второй, говорят, вообще всемогущее существо, – сказал Эдо, потому что это же не кто-то, а Нёхиси ему во сне объяснил про дыхание-клей. – Нет, три, – спохватился он, вспомнив воображаемого Стефана, без которого дело вообще не сдвинулось бы с мертвой точки. – И даже четыре, с Зораном. Это художник… Неважно. Важно, что когда я не мог увидеть, как выглядят в моем теле линии мира, представлял себя одной из его картин.

– Как же все это красиво и сложно! – восхищенно вздохнула Сабина. – Говорят, четыре великих учителя из разных миров было у первой Верховной Утренней Тьмы – женщины, с которой началась наша магия. Обязательно как-нибудь съезди на Черный Север. Нашим надо тебя увидеть и все о тебе узнать. Хотела бы я поехать на Север вместе с тобой. Жаль, что уже не успею! Никогда ни о чем не жалела, но об этом – все-таки да.

– Как не успеешь? Почему не успеешь? – Эдо так огорчился, словно они давным-давно договорились о совместной поездке и вдруг Сабина его подвела.

– Потому что мне пора умирать.

Так обыденно это сказала, словно речь шла, к примеру, про отпуск – все, закончился, на работу пора. Эдо сперва кивнул – дескать, понятно, бывает – и только потом осознал смысл ее слов. Ничего не придумал умнее, чем спросить:

– С какой это стати пора?

– Я уже очень долго живу, – объяснила Сабина. – Людям столько за один раз проживать не положено. Но мы на Севере знаем один секрет. Существует продлевающее жизнь заклинание.

– Ну так почему бы им не воспользоваться?

– Потому что у меня его больше нет. Раньше оно было вытатуировано на руке, а теперь исчезло. Но это совсем не горе, даже наоборот. Это означает, что дело сделано. И сделано хорошо. Нам говорили, что бессмертие закончится вместе с работой. Заклинание было не охранное, а принуждающее: такое не дает умереть, пока не достигнута цель. И вот цель достигнута, работа закончена, поэтому заклинания больше нет. Не смотри так угрюмо, смерть – совершенно не катастрофа. Время от времени всем приходится умирать. Важно, как умираешь, где и при каких обстоятельствах, а у меня отличные обстоятельства, лучше нельзя и желать. Ты пришел меня провожать, и взгляд у тебя хороший. Сразу видно, что рядом с тобой легко умирать.

– Провожать? – ошеломленно повторил Эдо. – Если надо, я провожу, конечно. Но ты учти, я ничего не умею. Никаких ритуалов не знаю. Придется учить с нуля.

– Да нечего тут уметь, – улыбнулась Сабина. – Нет никаких ритуалов. Зачем? Просто стой и смотри, слушай и запоминай. Со смертью я сама справлюсь, меня учили легко умирать на Другой Стороне. Но когда рядом свидетель – свой, понимающий – уходить веселей. Как будто хорошее наследство потомкам оставила. Или написала автобиографический роман.

– Но зачем тебе умирать на Другой Стороне? – удивился Эдо. – Не знаю, чему тебя научили, но дома-то всяко легче. До Маяка отсюда можно дойти примерно минут за двадцать. Хочешь, я тебя провожу?

– А ты посмотри на меня внимательно. Даже странно, что сразу не посмотрел. На разговоры отвлекся? Я в юности тоже вечно на болтовню отвлекалась. На первых порах трудно правильно расставить приоритеты, отказаться от привычного представления, будто самая важная информация заключена в понятных словах.

Он чуть не бросился объяснять: «С приоритетами у меня как раз все в порядке, просто не всегда получается по собственному желанию увидеть линии мира, я же в Элливале учился, а на Другой Стороне все оказалось гораздо трудней». Но благоразумно заткнулся, вовремя вспомнив о силе опор. Пусть лучше думает, что я – балбес с неправильно расставленными приоритетами, а так-то мне все легко.

То ли Сабина оказалась мощной опорой, то ли все предыдущие неудачные попытки призвать на помощь воображаемого Стефана имели накопительный эффект, и он наконец-то сработал, но стоило сосредоточиться, как окружающий мир вздрогнул, стал золотым и зеленым, засиял и потек, а сердце замерло от счастья, к которому все-таки совершенно невозможно привыкнуть. Наоборот, с каждой новой попыткой оно все острей и острей.

Посреди золотого и зеленого мира стояло существо, тоже зеленое и золотое, почти целиком, только кисти рук перламутрово-белые, сияющие так ослепительно, что впору зажмуриться. Гораздо ярче, чем все вокруг. При этом золотые и зеленые линии мира внутри существа были прозрачными, гораздо более легкими и подвижными, чем вся остальная реальность. Значит, цвет у нее здешний, – медленно, как в полусне, думал Эдо. – Но ритм при этом все-таки наш. Интересно, как этого добиваются? Мне, по идее, не надо, но попробовать все равно бы хотел. А руки вообще ни на что не похожи. Линии мира не обрываются, как у мертвых, они там явно присутствуют, но застыли, не движутся. И от напряжения ощутимо звенят.

– Вот в такое мы тут постепенно, со временем превращаемся, – улыбнулась Сабина. – Так что некому идти на свет Маяка. Оказалось, для нашей работы гостем быть недостаточно. Чтобы вернуть магию на Другую Сторону, надо сперва самому стать магом Другой Стороны.

– Вернуть магию? – переспросил Эдо. – Так это и есть работа, о которой ты говорила? И она… погоди, ты серьезно?

– Сделана, – подтвердила Сабина. – Все просто: если я умираю, значит работа завершена.

– Но я не сказал бы, что Другая Сторона прям под завязку переполнена магией, – осторожно возразил он. – В этом городе – ладно, согласен. Но в мире миллионы других городов.

– А это не важно, – отмахнулась Сабина. – Мы же работаем не для Другой Стороны. Когда я говорю, что дело сделано, это означает, что нам больше не страшен хаос. Он силен ровно настолько, насколько необходимо. Не захлестнет весь мир с головой.