Теплоход «Иосиф Бродский» - Александр Проханов

— Антисемит!.. Погромщик!..

Усы Михалкова, еще недавно благодушно настроенные, теперь гневно вздыбились:

— Как можно такое слушать?.. Руки прочь от «русской идеи»!.. Да здравствует монархия!..

Губернатор Русак визжал и плевался:

— Он всем нам готовит ГУЛАГ!.. Это он убил невинную Толстову-Кац!

Стеклярусова разволновалась настолько, что стали расходиться многочисленные швы на ее лице, животе, ягодицах:

— Это он погубил моего ненаглядного мужа!.. Приказал привязать его к танку и волочил по Невскому проспекту!..

Луиза Кипчак указывала гневным, усыпанным сапфирами пальцем:

— Он хочет закрыть все казино и ночные клубы!.. От его слов у меня появится вторая морщинка!..

Круцефикс брызгал ненавистью:

— У него, я знаю, приготовлены расстрельные списки!.. Надо обратиться в ООН!.. Написать Президенту Америки!..

Все кричали, топали ногами. Попич пытался унять возмущение, умоляюще складывал руки:

— Ну, господа, ну прошу вас!.. Да нельзя же все принимать близко к сердцу!.. Ну мало ли на Руси мракобесов!.. Все зависит от вашего выбора!.. Демократы должны объединиться и преградить дорогу фашизму!.. Слово предоставляется надежде нашей демократии Аркадию Трофимовичу Куприянову!..

Возмущение улеглось. Есаул стоически остался на трибуне. Попич, подобострастно улыбаясь, предоставил слово Куприянову.

— Дамы и господа. — Бархатный баритон Куприянова был исполнен благодушия, которым он одарил зал, и аристократической снисходительности, обращенной к Есаулу. — Здесь только что была нарисована картина мира, давно исчезнувшего и отвергнутого человечеством. Человечество, слава богу, миновало тот период, когда оно делило себя на суверенные государства, цеплялось за территорию, враждовало из этих территорий, тратя все свои силы на создание армий, чудовищных орудий разрушения. Мы — не каннибалы, не империалисты, не узколобые националисты, размышляющие о том, что важнее: кровь или почва. Хватит крови, которая настолько пропитала почву, что на ней ничего не растет! — Он обличающе возвысил голос, не поворачивая красивую голову в сторону Есаула, но было видно, что обличение относится именно к нему. Зал аплодировал, дамы-продю-серши послали Куприянову воздушные поцелуи. — Эра государств завершилась. Государственные границы пали. Люди соединены между собой Интернетом, мобильными телефонами, путешествиями. Строят единую мировую экономику и культуру, в которой больше нет ни русского, ни американского, ни белокожего, ни чернокожего. Есть один мировой Голливуд, единый, полный товаров супермаркет, куда вхож житель Китая и житель Норвегии. Все мы братья по супермаркету, близнецы Голливуда, дети одной ноосферы… Границы в современном мире проходят не по Амуру, Дунаю или Висле. Границы проведены внутри человечества. Между элитой совершенных, просвещенных, стремящихся к усовершенствованию людей, обогнавших в своем развитии остальных современников. И прочей человеческой массой, которую раньше именовали «плебсом», а теперь называют «антропологической посредственностью» или «среднестатистическим человеком». Смысл этого усредненного, состоящего из миллиардов человечества, в том, чтобы позволить элите совершить качественный скачок в совершенствовании и достичь бессмертия. Вы, сидящие в зале, — и есть элита мира. Вам предстоит так устроить общество, так организовать в нем науку, искусство и производство, выбрать такого лидера, чтобы в конце концов воплотилась-заповедная мечта человечества и лучшие из нас обрели бессмертие…

Зал завороженно замер. Не все понимали, что изрек Куприянов. Но было ясно — их, сидящих в зале, назвали «элитой мира». И им обещано, в случае избрания Куприянова Президентом, несказанное благо.

Есаул, словно опытный концертмейстер, среди знакомого пения флейт и тромбонов, скрипок и фортепьяно, труб и контрабасов уловил звучание незнакомого инструмента. Он не значился в списке струнных, духовых и ударных. Его не обнаруживал взгляд среди клавиш, смычков, барабанных палочек. Он прорывался не из оркестровой ямы, а откуда-то глубже, быть может из самой преисподней, где угрюмый подземный сквозняк летел среди черных утесов и издавал заунывные стоны.

— Я приоткрою вам тайну, — продолжал Куприянов, приобщая избранный круг к сокровенному знанию. — Совсем недавно, накануне нашего плавания, я посетил удивительный научный центр, расположенный недалеко от Москвы. Мне показали людей, рожденных не от матерей, а искусственных, где в живительных растворах под воздействием электромагнитных полей созревает совершенный человек. Эти люди были воистину прекрасны, подобны творениям Фидия и Праксителя. Их красота, ум, интуиция, способность усваивать знания превосходили все известные примеры. Там был трехлетний ребенок, игравший в шахматы, как Гарри Каспаров. Была пятилетняя девочка, разговаривающая на двадцати языках, в том числе на арамейском. Был отрок, доказавший теорему Ферма и создавший математику шестимерного мира. Там были люди, которые, как они утверждают, участвовали в битве Александра Македонского с персидским царем Киром. Была милая девушка, вылитая копия Натальи Гончаровой, которая рассказывала, как накануне познакомилась со своим женихом, и имя жениха — Александр Пушкин. Мне показали юношу, прекрасного лицом и сложением, который лежал под прозрачным колпаком. В его голову сквозь крохотные золотые зонды поступали импульсы. Они возбуждали те или иные участки мозга, и он за минуту усваивал знания, содержавшиеся в десятках библиотек. Его память хранила зрелища тысячелетней давности, и он вспоминал события Древнего Рима, распятие Христа, открытие Колумбом Америки, как если бы сам был тому свидетель. Он не нуждался в пище, энергия поступала к нему прямо из Космоса. Он испытывал несравненные наслаждения вкуса, запаха, цвета, которые дарили ему возбужденные клетки мозга. Его эротические переживания не требовали присутствия женщины, потому что в его памяти он, как царь Соломон, обнимал на брачном ложе царицу Савскую и, как Антоний, наслаждался прелестями Клеопатры. Рассказывая вам об этом, хочу показать, как новый, фантастический и уже реальный мир отличается от унылой и ветхой картины, нарисованной моим оппонентом. Я строю мою политику, исходя из ослепительного наступившего Будущего, а он — из унылого отошедшего Прошлого. — Куприянов с состраданием взглянул на Есаула, как супермен из космического корабля смотрит на калеку в инвалидной коляске.

Есаул улавливал в словах Куприянова эхо другого голоса. В его рассказе, похожем на научную фантастику советских тридцатых годов, угадывались грандиозные научные знания, ставшие достоянием тайной касты ученых, которые готовили великие потрясения миру, ураганы войн и революций, каких не знало человечество. Оно, человечество, делило нефтяные ресурсы, вело религиозные войны, бранило коммунизм и фашизм, славило либеральны^ ценности. А в тайных научных центрах биологи с микроскопами создавали будущее, не снившееся Платону и Кам-панелле, Ганди и Ленину, Гитлеру и Иосифу Сталину. Вальяжный Куприянов, как гулкий пустой горшок, был полон звуков, которые вдохнул в него другой голос.

— «Гражданское общество», «социальная справедливость», «ипотека», «разделение властей», «четыре национальных проекта» — все это «пустышки» для «среднестатистического человека», чтобы чмокал и не мешал главному «национальному проекту», на который мы уже начали тратить стабилизационный фонд и золотовалютный запас. В этом проекте Россия освоит самые высокие технологии, оставив позади конкурентов. Биореволюция, генная инженерия, строительство заводов по созданию «совершенной породы людей» сделают «элиту», то есть вас, господа, истинной вершиной творенья. «Элитарный человек» в сто крат увеличит свои возможности, а значит, потребности, а значит, и права. В каждом из вас дремлет другой, не-разбуженный человек. Мы разбудим его. Разбудим каждую дремлющую клетку, каждую уснувшую молекулу, и в вас очнется великан, о котором писала мадам Блаватская, излагая предания Востока о перволю-дях — исполинах громадной мощи, безграничного знания и неограниченной жизни. Разбудить в человеке Человека — это значит вернуть в его память всю грандиозную прапамять предков, архетипов, предшествующих форм биологической и даже минеральной жизни. В вас оживут не просто первобытные папоротники, хвощи и гигантские стрекозы, но и молодые вулканы, горячие океаны, летящие к Земле метеоритные дожди. Этот разбуженный мир — больше, чем ноосфера. Он есть отпечаток Божественного пальца, оставленного при сотворении мира…