Атрак - Mazurenko

а потому и не способен дать оценку подготовке новобранцев. То же самое касалось и всех остальных его причитаний. Они с ним не могут видеть душу и понять, кто всецело поддаётся лиху и погружается в него с головой, а кто старается бороться и оставаться чистым. Также на места суранов нужно было выбрать нужных людей, но ни виран, ни генерал не могут знать, кто из них готов поддерживать политику чистых намерений, а кто такой же лиходей, как и множество тех, кто сидит в темнице. Прозреть сердца людей может только лишь Дракалес, и вот именно поэтому он везде и участвует. Но Асон открыл другую сторону этой проблемы: «Но ты мог хотя бы везде брать меня с собой, оказывая таким образом заслуженные мною почести, как генерал Южного государства. А то многие считают, что этот Дракалес руководит и твоим войском, и твоими жителями, и тобой даже руководит» Виран попытал уладить это дело по-дружески, а потому, уложив ему свою руку на плечо, стал просить прощение за всё это, ведь он даже и подумать не мог, что для генерала это всё настолько важно. Однако тот не дал своему управителю это договорить, сбросив с плеча его руку и, ругаясь пуще прежнего, удалился из личных покоев его величества. Адин был удивлён такому обороту событий, однако ж надеялся, что Асон сумеет его простить, и всё будет, как раньше. Ведь от этого виран не перестал считать его генералом.

Прошло три года.

За это время виран дважды пребывал с нежданным визитом в свои северные владения. Растерянные сураны, конечно же, не были готовы к такому обороту событий, но Адина это даже радовало. Он делал осмотр областей и убеждался, что все отчёты присылаются ему с большой точностью.

Новобранцы в гвардию вирана продолжали пребывать. И к тому времени в воинстве Южного государства насчитывалось более 100 000 отборнейших воителей. Те, кто служили в самом Каанхоре, наставлялись непосредственно Дракалесом и Золиной. Воители из других областей внимали наставлениям других обученных воинов, которые входили в состав старой гвардии. Так что воители юга были и многочисленны, и опытны.

Нечестие, конечно же, продолжало распространяться — от этого уже никуда не деться. В некоторых поселениях на окраинах страны царила такая скверная атмосфера, что нормальным людям там уже не было места. Однако во всей территории царила праведная атмосфера, и благородные дела творились в больше степени.

Иногда в каком-нибудь городе или селе случится какое-нибудь чудо, и Асаид и Вихрем направлялись туда, чтобы выяснить о природе этого происшествия. Конечно же, двое воителей спешили туда, чтобы попытаться поймать эджага. Да, все признаки показывали, что это дело рук исполнительницы желаний. Но, как будто бы предвидя появление охотников, она заблаговременно покидала округу или же хорошенько маскировалась, чтобы её никто не обнаружил. И двое учеников Дракалеса всякий раз возвращались ни с чем. Только с очередной историей о невероятном чуде.

Генерал больше не держал на вирана злобы, однако ваурд присоветовал ему всё же быть повнимательнее с этим человеком, потому что видел в его душе ещё непогасший пламень вражды. Адин старался быть дружелюбным со своими войсководителем.

И вот в такое время Вихрю снится вещий сон. Мародёр стоит на развилке, а пред собой он видит три дороги: на север, на запад и на восток. Над этими тремя дорогами возвышаются три горы. И на двух из них стояло двое облачённых в мантии исполинов: на восточной и западной. Вершина северной горы была пуста. Пока воитель всматривался в это видение, вдруг зашевелился тот, кто стоял на западной вершине — он снял с себя капюшон, и взору Вихря открылась маска, которая изображала спокойное и целеустремлённое лицо. В прорезях для глаз блеснул оранжевый свет, и со стороны западной дороги послышался конский топот. На горизонте показалось неисчислимое множество наездников, а во главе их ехал управитель северный. Глаза выпучены и постоянно бегают по сторонам, а голос, преисполненный жадности и коварства, непрестанно твердил: «Моё, моё, моё»…

Пробудившись, Вихрь тут же прокрутил у себя в голове все эти события и вспомнил, как Золина однажды рассказывала нечто подобное. И, что было самое ужасное, после этого началось сражение с воинством северного вирана. Воитель понял, что его сон возвещал начало битвы с западными соседями, и теперь дух алчности будет направлять это воинство. Поняв всё это, он поспешил разыскать Дракалеса.

Ваурд внимательно выслушал его и произнёс: «Что ж, алчность. Теперь наши тактики не будут иметь успеха. Мы можем выиграть, только если будем искусно сражаться. Надеюсь, соглядатаи Адина выстояли» После того, как Дракалес высказал всё это своим ученикам, все четверо двинулись к вирану. Асаид обратился к Вихрю: «Ух ты, получается, когда настанет время сражаться с восточным вираном, такой же сон увижу и я?» — «Только если сумеешь выжить в этой войне» — «А с чего бы я не выжил? Нет таких, как мы трое. Уж кто-кто, а мы точно не погибнем во всех этих сражениях» — «Гордость предшествует погибели. Так что смотри, как бы не оказалось так, что ты давно погиб, просто не знаешь об этом» Молодой щитник призадумался над этим.

Когда Адин услышал о том, что Вихрю приснился вещий сон, тут же началась кутерьма по сбору воинства. Был оповещён генерал, и все воители в казармах стали облачаться в свои доспехи. Дракалес уловил момент и спросил вирана о соглядатаях, слышно ли что-нибудь о тех, кого управитель заслал в те земли. Тот немного призадумался, а после к нему пришло озарение: «Точно! Там же невидимые соглядатаи! Если Гамион зашевелился, они должны были уже давно узнать об этом и спешить сюда ко мне с докладом. А я и забыл о них вовсе» — «С того момента, как они ушли на запад, ты хоть раз получал от них хоть какие-то известия» — «Нет. Но ты прав. Даже если там ничего не происходило, должны же были они хоть что-нибудь сказать, хоть как-нибудь дать о себе знать. А то у меня даже начали рождаться сомнения, что я когда-то кого-то куда-то там отправлял» — «Что ж, тогда остаётся лишь одно — сражаться с ними. И уже во время сражения стараться изучать противника» — «Стой-стой. А что на счёт разведчиков?» — «Быть может, их убили. А, быть может, они поддались алчности, ведь мы послали их в самое сердце этого порока. Так или иначе, мы должны быть готовы сражаться с западным вираном без них» Адин