Терновый венец офицера русского флота - Александр Витальевич Лоза

захватить хотя бы одну пядь русской земли, а для того чтобы помочь вам… Мы оплакиваем гражданскую войну, которая разделяет нас.

Русские люди! Присоединяйтесь к нам для защиты ваших же свобод, ибо наше единственное желание видеть Россию сильной и свободной.

Русские люди! Мы хотим… принести экономическую помощь вашей разоренной и страдающей стране. Мы послали уже припасы в Россию, еще большие количества их идут нам в след.

Мы хотим… содействовать вам занять достойное вас место среди свободных народов мира.

К этому времени в порту и на складах Архангельска скопились огромные запасы льна, кудели, пеньки, смолы, пека, марганцевых руд, спичечной соломки, фанеры, конской щетины, поташа, льняного семени и многого другого.

Генерал-лейтенант В.В.Марушевский в своих воспоминаниях «Белые в Архангельске» писал:

«С созданием в Архангельске Северного правительства, власть которого распространялась и на Мурманский край, — в этом последнем был произведен фактически второй переворот, так как Совдеп в конце концов был упразднен и власть в крае вручена В.В.Ермолову, который, собственно, и являлся генерал-губернатором.

Фактически полным хозяином края был британской службы генерал Мейнард, который командовал всеми оккупационными силами союзников».

Из Мурманска в Архангельск были доставлены большие запасы оружия, патронов и обмундирования. Становилось понятно, что англичане стараются задержаться на русском Севере как можно дольше, и совсем не для того, чтобы воевать с большевиками, а для того, чтобы установить свой контроль над Северным краем.

30 августа 1918 года в Петрограде студентом Л.Канегисером был убит председатель Петроградской ЧК М.Урицкий. В тот же день в Москве Ф.Каплан, по версии большевиков, тяжело ранила В.И.Ленина.

Советская власть развернула жестокий «красный террор». 4 сентября Наркомат внутренних дел отдал «Приказ о заложниках», а 5 сентября Совет Народных Комиссаров принял декрет «О красном терроре».

В первую очередь «красный террор» обрушился на бывших офицеров царской армии и флота. Не дожидаясь арестов, с риском для жизни офицеры пробирались на Север и на Юг в Добровольческие армии белых. По всей стране развертывалось вооруженное сопротивление большевикам. О.Г.Гончаров в книге «Последние битвы императорского флота» писал об этом:

«Исторически сложилось, что на Север стали стекаться офицеры-добровольцы, пробиравшиеся через леса Карелии группами или одиночным порядком, ища спасения от преследований в своих городах и готовясь вступить в вооруженные формирования для борьбы с ними. Все молодые морские офицеры и гардемарины, пробиравшиеся с берегов Балтийского моря в Северную область еще с конца 1918 года, впоследствии служили в так называемом «дивизионе истребителей» на Белом море и сражались с большевиками на сухопутном фронте, тянущемся по берегам Северной Двины и Пинежскому району».

Северный фронт стал одним из первых фронтов антибольшевистской борьбы в России.

Вот он, Архангельск! — вздохнул всей грудью, морской воздух мичман Садовинский, прибыв в город, в те годы деревянный, провинциальный. Еще стояли древние лабазы в чистенькой Немецкой слободе и в портовой Соломбале. Между домами еще были постелены дощатые мостки, пружинящие под ногами при каждом шаге, на магазинах еще виднелись старые золоченые вывески.

Все в Архангельске дышало русской стариной, историей флота и освоения Севера… Старейшая гавань России, ее порт, ее город — Архангельск помнил и поморские «кочи», и петровские парусные корабли, и шхуну «Святой великомученик Фока» лейтенанта Седова, отправившегося отсюда в поход к Северному полюсу — в поход в бессмертие.

Остановившись на набережной Двины у памятника Петру I, мичман Садовинский невольно вспомнил, на каком непростом распутье выбрал он для себя Север.

Его дорога на Север началась еще в ноябре прошлого, 1917 года, после встречи Бруно со своим боевым командиром по дивизиону сторожевых катеров, капитаном 2 ранга А.Д.Кира-Динжаном. Тогда Андрей Дмитриевич набирал офицеров-добровольцев в Архангельск во Флотилию Северного Ледовитого океана, чтобы воевать на Севере против большевиков. После разговора с Кира-Динжаном мичман Садовинский и принял для себя решение — сражаться с большевизмом на Севере.

Голода, свирепствовавшего в других российских губерниях, в Архангельске не ощущалось, на рынках было все, но цены на продукты — непомерно высокие.

В Архангельске выходили газеты: «Наше дело» — эсеров, «Северный луч» — меньшевиков, беспартийная газета «Отечество».

Городские гостиницы «Троицкая», «Франсуаза», «Золотой якорь» были переполнены. В городе работали рестораны, самый фешенебельный — «У Лаваля», известный в городе еще с незапамятных времен, как обитель всех плавающих.

Садовинский продолжал идти по Двинской набережной. Какая ширь! Какой простор! Какая она величавая, гордая и плавная Северная Двина. Вечерело… Чайки сидели на водной глади реки уже по-ночному.

По прибытию в Архангельск мичман Б.Садовинский поступил в распоряжение начальника всех формируемых команд на берегу капитана 1-го ранга Шевелева. После представления ему, мичман Садовинский стал на котловое и денежное довольствие, а адъютант Шевелева, мичман Васильев помог ему определиться с ночлегом на одном из посыльных судов.

В Архангельске была объявлена мобилизация. В первые дни после свержения большевиков мобилизовали свыше 500 офицеров, не считая тех, которых приняли на службу в штаб войск Северной области и тех, кто ушел с офицерским отрядом на фронт с началом переворота.

Мобилизация давала новые кадры офицеров, унтер-офицеров и нижних чинов во флотские береговые части и на корабли. Морских офицеров было гораздо больше, чем требовалось для укомплектования штатов Флотилии Северного Ледовитого океана, поэтому их привлекали и для пополнения фронтового командного состава и для комплектования Архангельской отдельной флотской роты и 1-го Морского стрелкового батальона.

Прибывшие по мобилизации как офицеры и унтер-офицеры, так и нижние чины, поступали в распоряжение начальника всех формируемых команд флота на берегу, который организовывал службу и быт формируемых воинских подразделений.

Из архивных документов следует, что мичман Садовинский заступил дежурным офицером по формируемым командам флота на берегу уже 5 сентября 1918 года.

Приказ начальника всех формируемых команд флота на берегу от 5 сентября 1918 г. по строевой части № 94.

Дежурным по формируемым командам назначается мичман Садовинский.

Подлинно подписал: Капитан 1 ранга Шевелев

Адъютант: Мичман Васильев

Офицеры питались в столовой флотского полуэкипажа, расположенного в Соломбале. Обедая, мичман Садовинский поднял голову и взглянул в окно: за пыльным оконным стеклом дымили трубы двух ледоколов…

Бруно зачерпывал ложкой густой, наваристый суп из английских концентратов, приправленных овощами, и думал о своей службе и жизни в Архангельске. Пока все складывалось нормально. Он в распоряжении начальника формируемых морских команд. Часто, вот так как сегодня, заступал он дежурным, обеспечивал порядок во флотских командах на берегу. Постепенно налаживалась организация службы и быт команд. Мобилизация начала давать кадры нижних чинов, скоро предстоит их обучение флотским специальностям.

Бруно на мгновение задумался, — здесь тоже может пригодиться его педагогический опыт офицера-воспитателя Морского корпуса.

Покончив с обедом, мичман вышел