Операция «Круиз» - Михаил Владимирович Рогожин
Шрифт:
Интервал:
Люба с блаженством подставила свое тело теплым струям душа. «Неужели она хоть немного поживет в этом раю? Атас!» Эта малюсенькая квартирка показалась ей самым уютном гнездышком на свете. Иметь такое и больше ни о чем не мечтать. Она могла бы бесконечно долго стоять под душем, но желание поболтать с Антигони подгоняло, и Люба, накинув розовый банный халат, босиком вышла из ванной комнаты. Антигони с кем-то разговаривала по телефону.
Чтобы не мешать, Люба вышла на балкон. На нем стояло несколько молодых пальм и старый с огромными листьями и толстым стволом фикус. Чуть в стороне вокруг красного пластикового столика были расставлены плетеные стулья. Балкон выходил во двор. Стоя на нем, Люба невольно стала соучастницей неторопливой жизни всех соседей сразу. На балконах и террасах кое-кто заканчивал обедать, а большинство устраивалось на дневной сон.
— Боже, какая идиллия! — воскликнула Люба, когда Антигони подошла к ней.
— Мне здесь тоже нравится. Это моя собственная квартира. Пошли, примеришь кое-что.
Они вернулись в комнату и принялись перед зеркалом мерить вещи гречанки. Размеры оказались почти одинаковые. Антигони была чуть пониже и поуже в бедрах. Это означало, что вещи, оставшиеся на корабле, в каюте графа и в той, где жила Люба, подойдут ей без всяких проблем. Потом они по очереди смыли косметику и накрасились абсолютно одинаково. Осталось выщипать Антигони брови, подстричь и покрасить волосы.
Люба осталась ужасно довольна тем, что гречанка позволила ей пользоваться всеми остающимися вещами.
— Тебе нужны деньги? — спросила она.
— Нет, я возьму у графа. Он мне сам предложил.
— Хорошо. Когда вернусь, подумаем, как устроить твою жизнь, — Антигони на какое-то время посерьезнела и, что-то решив для себя, сказала: — На всякий случай я оставлю тебе один номер телефона. Не дай бог, возникнут проблемы, наберешь его и произнесешь свое имя.
— Я же не знаю по-гречески? — испугалась Люба.
— Там найдут человека, говорящего по-русски. Не беспокойся.
Люба растерялась. Предупреждение Антигони означало, что кто-то еще будет знать о ее местонахождении. Наверняка за ней установят слежку. Арестуют, как только она останется одна, и некому будет за нее заступиться.
— Какой телефон? — подозрительно спросила она у Антигони. — О чем мне с кем-то говорить? Я толком не сумею объяснить, как оказалась в твоей квартире. Что мне о тебе известно? Кто ты? Хорошая, добрая девушка, похожая на меня, и все? — от возбуждения щеки Любы залились румянцем.
— Какая недоверчивая! — с досадой ответила Антигони. — Бояться тебе нечего. А номер телефона… понимаешь, я сначала должна быть уверена, что ты поможешь мне, а я, в свою очередь, тебе.
— Ясно. Это телефон нашего посольства, — расстроившись, понуро опустила голову Люба.
— Да нет же. При чем тут посольство? Я оставлю номер телефона Интерпола.
— Что?! — воскликнула Люба. — Полиции?
Реакция русской девчонки вынуждала Антигони балансировать между правдой и ложью. Она не собиралась посвящать ее в свои планы, но и не убедив Любу в полной безопасности, тоже невозможно было действовать дальше.
— Успокойся. Интерпол занимается исключительно международными преступниками. В греческом представительстве работает мой очень хороший друг. Я не хочу, чтобы он оказывал тебе всякие знаки внимания. Греки зачастую, не задумываясь, переступают грань в отношениях с женщинами. Но в трудную минуту он обязательно придет тебе на помощь.
Такое объяснение вполне устроило Любу. У нее в Ростове полно знакомых ментов, и она запросто могла бы обратиться к ним с просьбой. К тому же видно было по всему, что ее новая подруга имеет доступ в более высокие сферы, если умудрилась окрутить миллионера Апостолоса.
— Хорошо. Это меняет дело. Я согласна, — стараясь не показывать бушующую в душе радость, произнесла Люба. — Сегодня вечером у нас заключительный тур конкурса. Я должна была получить титул «мисс очарование», но председатель жюри — моя самая ненавистная противница. Она раньше терлась возле графа. Считалась официальной любовницей. Я ее, видите ли, потеснила. Уж постарается сделать все, чтобы я получила дырку от бублика… — на глазах у Любы вновь навернулись слезы. Она закурила и призналась: — Поверь, Антигони, у меня с Пашей так ничего и не произошло.
— Как? — не поняла гречанка. — Ты же жила в его каюте?
— Жить жила, а спали, как брат и сестра. Он меня за женщину не считает. Говорит, что без любви не может.
— Совсем?
— Совсем. Не позволял к себе притрагиваться. Все время заставлял одеваться. А эта старая дура ревнует и лишает меня титула!
— Какие твои годы! — обняла ее Антигони. — Знаешь, сколько в Греции таких конкурсов проходит? Ноги устанут бегать с одного на другой.
— Я готова… — Любе уже никуда не хотелось уходить из этой квартиры. Она бы с радостью согласилась, чтобы Антигони вместо нее вышла сегодня на подиум. Но такое и представить себе невозможно.
— Нет, нет! — замахала руками Антигони. — Сейчас я отвезу тебя на корабль, а вечером из зала полюбуюсь тобой и понаблюдаю за твоей походкой. Поехали, а то опоздаешь.
Она не глядя запихнула наряды в шкаф и, закрыв балконную дверь на замочек, повела Любу вниз.
Назад они ехали с большими задержками. То тут, то там образовывались пробки. Люба не нервничала. Она уже вживалась в роль одинокой и независимой иностранки. Ей предстояло решить, сколько денег взять у графа. Говорить о своем исчезновении она не собиралась. Значит, и деньги придется брать по-тихому, чтобы не заметил. Люба не считала подобные действия зазорными, наоборот, ей казалось, что она заслужила компенсацию за свои моральные страдания. В конце концов, он сам пренебрег ее чувствами, отказался от ее любви и предложил любую сумму, только бы она от него отстала.
Антигони остановила машину, не доезжая до корабля. Она не хотела, чтобы их кто-нибудь заметил вместе.
Люба махнула ей рукой и поспешила на причал. Но попасть на корабль оказалось непросто. Он стоял под погрузкой. Последние контейнеры грузились при помощи передвижного крана в трюм. Вокруг сновало много постороннего народа. Руководили погрузкой Янис и Лавр.
Депутат Правоторов не уставал давать интервью поджидавшим возвращения моделей журналистам. На его лице явно обозначилась просьба: «Ну спросите меня еще о чем-нибудь». Периодически в его беседы у микрофона влезал Петр Кабанюк. Он был слегка нетрезвым и тоже не хотел отставать от своего старшего товарища. В целом, они добились своего, и для программы новостей греческой столицы были записаны пространные интервью с ними о государственных и деловых контактах между Россией и Грецией. Снимали представителей России на фоне одного из контейнеров, рядом с которым гордо расхаживал Василий Васильевич Правоторов, приговаривая:
— Все оборудование, находящееся в них, за собственные
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!