Ядерный будильник - Сергей Гайдуков

А вот наблюдателей за работой Харкевича и вправду было достаточно. Второй делегировал туда Китайца. Третий и сам был неподалёку — в дальнем конце склада, за толстой металлической дверью располагалась его «келья», где он лично и рукописно, не доверяя никаким компьютерам, вёл бухгалтерию Фирмы. Туда должны были поступить шесть залоговых взносов, и Третий лично бы записал их в соответствующую графу соответствующей книги. Ещё были полтора десятка вооружённых охранников, которые наблюдали сразу за всеми — и за Харкевичем, и за гостями, и за изделием, и за экспертом…

Так что внизу глаз было более чем достаточно, и Морозова предпочла остаться наверху. Это положение больше подходило для роли кукловода — той роли, в которой она хотела себя видеть.

Но уже очень скоро ей стало понятно, что в этом спектакле кукловодов несколько. А раз так, то скоро кукловоды об этом догадаются и попытаются оторвать друг другу руки в борьбе за право единолично дёргать за ниточки.

По ходу лекции бородатого эксперта Харкевич едва не уснул и спохватился уже после того, как бородатый сказал:

— Если имеются вопросы, то я с удовольствием на них отвечу.

Харкевич оторвался от холодной бетонной стены и подошёл к эксперту, одобрительно улыбаясь и надеясь, что никто из прибывших не будет умничать и не полезет с вопросами. Тогда все можно будет закончить довольно быстро и…

— Ва-апрос.

Кому-то обязательно надо было все испортить. Харкевич отыскал глазами негодяя. Ну конечно. Это был молодой парень южного типа, он принадлежал к той группе потенциальных покупателей, которая ранее не имела дел с Фирмой и сама вышла на контакт для участия в аукционе. У них были отличные рекомендации от надёжных людей, но тем не менее Харкевич интуитивно ждал от них подвоха — двое в этой группе были в кожаных куртках. Несмотря на летнюю жару и солидные рекомендации. Наверняка чеченцы. Слава богу, что оружие у всех отобрали ещё на подъезде к складу. Слава богу. — Наш эксперт ответит на ваш вопрос, — сказал Харкевич.

— Да мне не нужен эксперт, — сказал парень. — Я хочу ящик посмотреть.

— Вы на него уже смотрите.

— Я хочу поближе посмотреть.

«А внутри поковыряться ты не хочешь? Уран на вкус попробовать — или чего там внутри лежит?»

— Если есть такое желание, — Харкевич развёл руками. Парень быстро шагнул вперёд, и тут вдруг выяснилось, что и прочие потенциальные покупатели хотят посмотреть поближе. Прямо детский сад какой-то.

Харкевич подозвал охрану и с их помощью создал нечто вроде очереди — каждой группе давалось на осмотр по две-три минуты, потом её сменяла другая делегация.

Бородатый эксперт крутился рядом и всё твердил про специально созданный свинцовый контейнер, про допустимый уровень радиации… «Лучше бы ты сказал, что к этой штуке ближе пяти метров подходить нельзя — тогда мы бы уже занялись торгами», — продолжал мысленно страдать Харкевич.

С другой стороны, очень серьёзный вид этой штуки — прямо как в кино — должен был произвести впечатление и поднять стоимость изделия. Наверное, гости сравнивали лежащее в контейнере именно с виденным в фильме про Джеймса Бонда, потому что волновало их при осмотре только одно — где у этой хреновины таймер? Тот самый, где так драматично меняются в порядке убывания цифры — 10, 9, 8, 7… Примерно на цифре 2 хренов Джеймс Бонд рвёт зубами нужный провод, таймер замирает, мир спасён, все идут пить шампанское и трахаться.

Эксперт объяснил, что изделие произведено в Советском Союзе, поэтому до удобства пользователя и эстетической привлекательности никому не было никакого дела. Таймер устанавливается поворотом вот этой зелёной штуки. У неё есть три положения — на полчаса, на три часа и на двенадцать часов.

— Если больше вопросов нет… — Харкевич снова попытался направить события в сторону комнаты для переговоров, с её мягкими диванами, охлаждённым шампанским, закусками…

— Я из-звиняюс-сь.

Сказано было громко и даже с какой-то насмешкой.

— Ну что ещё? — не сдержался Харкевич. Время шло, по спине тёк пот, и он становился все менее терпимым к толпе террористических уродов.

Это опять были те южане, которые недавно рвались пощупать бомбу руками. Если бы Харкевич был внимательнее, то он бы заметил, что после полученных ими трех минут на осмотр южане отошли в сторону, встали в полукруг и стали что-то бурно обсуждать. Потом, видимо, придя к единому мнению, они замолчали, и старший группы чуть тронул плечо молодого парня в кожаной куртке, который пару минут спустя скажет так разозлившее Харкевича «я из-звиняюс-сь».

Этого не заметил Харкевич, но заметила Морозова. Ещё после прозвучавшего «ва-апроса» она отложила журнал и пересела к окну. Армейские окуляры позволяли ей рассматривать черты лица каждого из людей внизу. Она обратила внимание на оживлённо беседующих южан, потом повела окуляры вправо, миновала араба и его русских сопровождающих, миновала троих рассудительных прибалтов, миновала невозмутимого Китайца и…

И вот тут она кое-что поняла насчёт кукловодов.

— Ну что ещё? — раздражённо поинтересовался Харкевич. Алексей снова стоял позади него молчаливой тенью, но Харкевичу было не до него.

Южанин ответил громко и самоуверенно, иначе говоря — нагло.

— Дело в том, что вы не имеете права продавать эту вещь…

Харкевич в этот момент что-то сказал, но южанин проигнорировал его попытку вернуть контроль над ситуацией и продолжал говорить свои абсолютно недопустимые, наглые и безумные слова.

— …потому что это вещь, которую мы уже купили. Мы за неё заплатили, и она наша вещь, и мы не хотим никакого аукциона, мы просто заберём её себе, потому что это наша вещь…

Харкевич вдруг подумал, что идеальным решением возникшей проблемы могла бы стать очередь крупнокалиберного пулемёта прямо в тупую башку чеченца. В том, что перед ним чеченцы, он теперь нисколько не сомневался — только они могли испортить так замечательно складывавшуюся ситуацию.

В голове завертелась карусель из всевозможных чеченских ассоциаций — бородатые партизаны, «мочить в сортире», отрезанные уши, папахи, мечети, нефтяные вышки и грязные канистры с самопальным бензином… Потом от глобальных образов мирового зла Харкевич вернулся к конкретному уроду, который только что испортил ему аукцион, сорвал его особое поручение, погубил его шанс приподняться в глазах Большого Дяди…

Крупнокалиберный пулемёт оставался замечательной идеей, и Харкевич уже посматривал в сторону оживившейся охраны, но тут все вдруг опять изменилось.

Увлёкшись аукционом, Харкевич как-то подзабыл, что в конечном итоге он не был здесь главным человеком. Он был просто исполнителем чужой воли, саму же волю олицетворяли совершенно иные люди.

И вот теперь на сцену вышел один из этих людей. Второй, раздвигая охрану и участников аукциона как ледокол мелкие подтаявшие льдины, прошёл к стойке с ящиком, отодвинул в сторону Харкевича и уставился на молодого чеченца, как на неизвестную науке форму жизни.