Opus 2 - Евгения Сергеевна Сафонова

вслед племяннику – и на губах бывшей королевы играла улыбка темнее, чем самая тёмная и студёная ночь.

Глава 21

Silenzio[27]

О том, насколько всё плохо, Ева узнала следующим вечером, когда в её спальню без стука влетел Мирк.

– Что ты ему сделала? – выдохнул он, не дожидаясь, пока оборванная мелодия затихнет, запутавшись в складках кроватного балдахина.

Ева не вылезала из-за инструмента почти весь день. Жаль, даже музыка не сумела до конца отвлечь от воспоминаний о вчерашнем. От мыслей. От сожалений.

От мучительных раздумий о том, о чём сейчас думать точно не стоило.

…«я знаю, как вернуть вас домой»…

Ева в замешательстве опустила смычок, задев им парчовую обивку стула:

– Я не…

– Уэрт сегодня явился во дворец. Велел приготовить всё, что нужно для ритуала. Хочет, чтобы Айрес была там, «ведь она заслужила это увидеть». – Мирк даже не скинул плащ, и снег с его сапог сыпался на ковёр осколками тающей глазури; сжатые кулаки обливала кожа тонких перчаток. – Он призывает Жнеца.

Ева не сразу поняла: этот странный звук, похожий на стон перетянутой струны, смешавшийся с отголосками Апокалиптики, слетел с её губ.

…она боялась и ждала вечернего визита. Не Миракла, конечно. Боялась заглянуть Герберту в глаза и увидеть там то же, что стыло в них накануне. Боялась, что не сумеет сказать «прости». Боялась, что снова сорвётся и вместо «прости» скажет нечто совсем иное, потому что в глубине души ещё злилась – за ревность, за несправедливость обвинений, за то, что даже не подумал протянуть руку ей, упавшей, корчащейся на полу.

В один миг всё это стало до глупости, до слёз неважным.

– Я знаю, это ты. Только ты смогла отговорить его. Только ты могла толкнуть его обратно.

– Я… не хотела.

Ева не желала оправдываться, но сейчас это оказалось единственным, что она сумела сказать.

– Верю. – В голосе Мирка скользнуло то, что никогда раньше не проявлялось в нём под этой крышей: холодная властность короля Керфи. – Тем не менее я очень хочу знать, почему за один вечер мой брат снова превратился в того заносчивого засранца, с которым я имел несчастье видеться последние шесть лет.

Будь ответ не таким болезненным, Ева даже подчинилась бы. Такому Мирку сложно было не подчиниться. Но она просто сидела, глядя в его лицо, расплывавшееся в полумраке невнятным светлым пятном.

Странно. Она ведь даже не плакала.

– Твоя мама… Мирана сможет отправить меня к нему? Сейчас?

Собственный вопрос она расслышала с трудом. К счастью, Мирк всё понял и так. К ещё большему счастью, вместо пыток новыми расспросами он просто отвернулся к двери:

– Я узнаю.

Вместо всех иных возможных слов прозвучал лишь стук, с каким дерево соприкоснулось с деревом, оставляя Еву в одиночестве.

– Если ты волнуешься, что утратишь память об этом мире, – сказал Мэт, нарушив тишину, впервые за день воцарившуюся в сознании, – можешь не волноваться.

– Сейчас это последнее, что меня интересует, спасибо.

– Вот с магией там паршиво, сама понимаешь. Но память останется при тебе. Попробуй утешить малыша тем, что до конца жизни будешь плакать в подушку, вспоминая его прекрасное личико.

– Тебе-то откуда знать?

– Я демон или кто?

Ева смотрела на дверь, не видя ничего, кроме лица Герберта, с каким он говорил, что отказывается от призыва. Насмешливого. Человечного. Это было всего лишь этажом ниже, всего несколько дней назад.

Как мог один вечер, один час, один разговор перечеркнуть всё, к чему они шли так долго?..

Госпожа полковник вошла в комнату, как на плац, даже в домашних туфлях чеканя каждый шаг.

– Мирк мне сказал, – кратко отрапортовала Мирана. Жестом – коротким движением двух пальцев, словно приглашая на бой – велела Еве приблизиться. – Полагаю, Эльен угостит меня фейром, пока вы с Уэртом беседуете по душам.

Ева не стала говорить почти-свекрови, что той не стоит утруждаться. Не стала даже зачехлять Дерозе. Просто отложила виолончель на кровать и как была шагнула к двери, не побежав лишь потому, что Мирана Тибель на её глазах не бегала никогда.

– Если вы с Уэртом уладите этот вопрос, к слову, я буду благодарна, – заметила госпожа полковник, пока они спускались на первый этаж. – Организовывать подобное мероприятие – та ещё морока. Об одной охране риджийцев придётся знатно поломать голову.

– Я постараюсь, – пообещала Ева глухо, пока деревянная лесенка скрипом аккомпанировала их шагам.

– Они ведь должны наблюдать за всем из первых рядов, – продолжила Мирана, на ходу застёгивая плащ. – Ритуал проходит на площади Одиннадцати богов. Там же устраивают традиционное празднество в честь наступления нового года. Король следит за всем с балкона Храма Жнеца, другие почётные гости довольствуются помостом.

Ева не знала, зачем ей это рассказывают. Лишь когда они вышли в раннюю зимнюю ночь, встретившую их искристой стужей, поняла: госпожа полковник всеми силами пытается отвлечь и развлечь почти-невестку. А может, не прочь отвлечься сама. Её не могла не печалить возможная судьба мальчика, бывшего братом её сыну, как и судьба сына, если тот потеряет брата – снова.

Перемещения Ева почти не заметила. Прикосновения Мираны, обхватившей её запястье мозолистыми пальцами, тоже. Неприятные ощущения в теле, сопровождавшие короткий полёт сквозь скрученное пространство, растаяли в тех, что терзали душу.

– Хотя жаловаться дроу будет не на что. Помост выстроен перед самой трибуной, – как ни в чём не бывало продолжила госпожа полковник, стоило ночи вновь утвердить вокруг незыблемую тьму вместо круговерти красок и форм. – Но там будет уйма народа. Даже если людей потянет к риджийцам праздное любопытство, а не враждебность, это сулит… проблемы. Сможешь открыть, или придётся стучать?

Ева посмотрела на ворота замка Рейолей.

– Тебя ждут, – услужливо подсказал Мэт.

– Едва ли, – пробормотала она.

– А ты проверь.

Калитку Ева потянула неуверенно, но та и в самом деле поддалась. С другой стороны, чары защищали замок и его обитателей куда надёжнее засова.

Только вот бдительный Эльен, как и его хозяин, ни за что не оставил бы его поднятым случайно.

– Некромантия, – хмыкнула Мирана, когда Ева отступила в сторону, предлагая спутнице пройти первой; вытянула ладонь – над пальцами вспыхнул язычок белого пламени, разогнавший сумерки. – Хорошо, что от твоего… положения есть и прок.

Ева не стала разъяснять ситуацию. Пусть думает, что всё дело в магии.

Снег захрустел под подошвами, когда они двинулись по нерасчищенной дороге к замку: его очертания таяли в ночи, лишь светлячками мигали окна да снег на крышах светлыми линиями ложился на тьму