Утраченное Просвещение. Золотой век Центральной Азии от арабского завоевания до времен Тамерлана - Стивен Фредерик Старр

Молодой Ибн Сина проводил долгие вечера, слушая дискуссии о «мировом духе», «всемирном разуме» и о других загадочных темах, описанных в «Посланиях» общества «Братья чистоты». В то время как его брат Али присоединился к исмаилитам, сам Ибн Сина этого не сделал[713]. Но на протяжении всей жизни оставался ближе к исмаилитам, нежели к любой другой ветви ислама. Доказательство тому можно найти в вопросах, которыми он задавался. До конца дней его (так же, как и ан-Натили, и его отца) интересовало то, что можно постичь через интенсивное использование разума, освещенного «святостью божественной силы»[714].

Основа обучения Ибн Сины – быстрое самостоятельное освоение работ Птолемея, Евклида и других классиков греческой науки и философии. Ан-Натили или, возможно, следующий учитель Ибн Сины, исмаилитский мудрец по имени Мансур аль-Кумри, советовали молодому человеку работать дальше самостоятельно, поскольку им уже нечему было учить его. Ан-Натили вернулся в Хорезм, а аль-Кумри, врач и вольнодумец[715], начал пробуждать в 12-летнем мальчике интерес к медицине. Сталкиваясь с проблемой, Ибн Сина редко обращался к аль-Кумри (который, как он утверждал, больше занимался наставлениями, чем давал знания), а вместо этого он отправлялся в мечеть на молитву. Предвосхищая свои более поздние взгляды на бессознательное, Ибн Сина говорил, что ответы обычно приходили к нему спонтанно, даже во время сна[716]. Более того, он пришел к выводу, что во время молитвы происходит процесс интуитивного познания[717].

Решение отца о том, чтобы сын обучался самостоятельно в течение последующих четырех лет, является доказательством не только родительской мудрости, но и свидетельствует о стимулирующем научном климате Бухары в последние годы правления Саманидов. Как раз тогда Ибн Сина наткнулся в книжной лавке Бухары на книгу аль-Фараби о метафизике Аристотеля. Он принимал участие в правовых диспутах и продолжал изучение медицины. Свободное от обучения время молодой Ибн Сина проводил с «золотой молодежью» города. Он развил в себе любовь к музыке, что в последующем нашло выражение в его фундаментальном труде по теории музыки. Ценил поэзию, но лишь некоторые отрывки из его многочисленных стихов на персидском языке дошли до наших дней[718] наряду с мастерски срифмованными касыдами на арабском. Однако Ибн Сина использовал касыды, чтобы писать о логике, медицине (включая ежедневные советы для поддержания здоровья) и о душе[719]. Он полюбил вино (употреблял его на протяжении всей своей жизни, чтобы облегчить процесс размышления и написания) и праздничные вечера с учениками. Фактически игнорируя введенный в исламе запрет на винопитие, «Канон» Ибн Сины описывал отрицательное и положительное влияние вина, призывая к умеренному его потреблению, но ни в коем случае не к запрету[720].

К шестнадцати годам Ибн Сина самостоятельно лечил пациентов, получая практические знания о том, что нельзя было почерпнуть из книг. Уровень медицинских знаний по всему Хорасану и Бухаре был очень высок. Еще до того, как ар-Рази написал свою работу в 30 томах «Всеобъемлющая книга по медицине», химик из Нишапура распространил по всей Центральной Азии «Книгу об основах и истинной сути лекарств и медицинских препаратов» с детальным описанием 585 лекарственных средств[721]. Неудивительно, что, имея под рукой такое большое количество материала, Ибн Сина мог уверенно заявить, что «медицина – не из сложных наук»[722].

Вскоре более опытные врачи стали спрашивать его совета. Как раз в это время заболел эмир Нух, и его доктора, чье лечение оказалось неэффективным, обратились к Ибн Сине за помощью. Они последовали его совету, и эмир вскоре выздоровел. Молодой доктор стал героем. В течение двух лет Ибн Сина изучал книги в эмирской библиотеке, делая записи и составляя сборники документов. По просьбе правителя он также перевел книгу о зороастризме со среднеперсидского языка. Эта книга включала и материалы по медицине, которые он затем использовал в «Каноне». Выше отмечалось, что два будущих ученика Ибн Сины были зороастрийцами[723].

В 997 году произошли два события, которые ознаменовали завершение обучающего этапа жизни Ибн Сины: городской пожар, уничтоживший библиотеку эмира, и смерть покровителя Ибн Сины Нуха. К тому времени Ибн Сина уже был хорошо осведомлен о наиболее выдающихся достижениях (древних и современных) в сфере естественных и гуманитарных наук.

Смерть эмира Нуха в 997 году оставила отца Ибн Сины без покровителя, но двор не скупился на различные подарки и денежную помощь его талантливому сыну. Это поставило 18-летнего Ибн Сину в исключительное положение. У Ибн Сины был очень непростой характер. Избалованный и чрезмерно расхваленный с самого детства, он оказался жертвой своего высокомерия, проявлявшегося на протяжении всей жизни. Кто, кроме Ибн Сины, мог надиктовать самовосхваляющую автобиографию в возрасте 37 лет и использовать ее, чтобы свести счеты и раздуть детские обиды?[724] Позже он оценит себя в таких стихотворных строках, показывая тем самым, что со временем развился его кругозор, но не скромность: