Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 7 - Алан Дин Фостер

VIII. Существо, что Выжидает во Тьме

Весь день Герберт попеременно готовил ингредиенты, необходимые для того, чтобы пережить следующую ночь, и в то же время внимательно следил за деревней в бинокль. Он старался не думать о Жюльене. То, что случилось, уже не исправить. Может быть, он и не мог забыть об убийстве, но на какое-то время он мог отстраниться от него.

По мере приближения вечера в нём росло ощущение дежавю, которое он так часто испытывал с тех пор, как приехал сюда. Это чувство усилилось в течение дня. Странным образом ему казалось, что он делает предопределённые вещи, следуя приказам, данным ему эонами раньше. Выглядело это так, как если бы он переживал постоянно возвращающийся сон, который теперь становился реальностью, сон, который он всегда забывал, но держал чуть ниже порога своего осознавания, сон, который он теперь вспоминал, превращая его в реальность.

Когда появились первые тени, Герберт наблюдал, как жители деревни покидают свои дома, не группами, а поодиночке, украдкой. Он смотрел, как они приближаются к холму, встречая друг друга на своем пути, не разговаривая, не делая никаких жестов, что они знакомы. Так что это тоже оказалось правдой: они проводили свою ежемесячную встречу на Тёмном Холме. Скоро он узнает зачем.

Герберт поднялся из своего укрытия и, взяв с собой приготовленные вещи, стал подниматься всё выше по склону холма, пока не оказался совсем близко от того места, где нашел Вайена. Там он стал искать подходящее место, чтобы спрятаться, и, наконец, нашёл идеальную позицию за кустами, прикрывавшими просвет между двумя скалами. Здесь он мог сидеть совершенно незамеченным, и в то же время отсюда открывался хороший вид на большую часть холма, особенно на ту его часть, которая казалась наиболее подходящей для ночных церемоний. Недалеко отсюда, прямо у него на глазах, находилось место, где должен был располагаться мифический храм.

Герберт положил перед собой Вайена, а затем взял бумажный пакет, наполненный толчёным цветным мелом. Очень медленно и осторожно он начал насыпать меловой порошок в виде пентаграммы вокруг Вайена, затем заключил эту пентаграмму в большую звезду, в которой сел сам. Мелом другого цвета он нарисовал вокруг себя три красных круга, а затем установил маленький треножник, который соорудил днём из срезанных веток. На него он поместил асбестовую чашку со смесью химических веществ и трав очень специфической природы.

Когда наступила настоящая темнота, свет зажёгся лишь в некоторых деревенских домах. Уже почти все деревенские жители поднялись на холм, и когда первые из них остановились всего в сотне метров от укрытия Герберта, он отметил, что выбрал очень удачное место. Он видел открытое пространство с несколькими отдельными скалами, так что за всем, что должно было произойти, можно было легко наблюдать, хотя у него уже появился собственный план действий.

Все люди были одеты в развевающиеся длинные, тёмные одежды без каких-либо украшений; только пожилой мужчина и девушка имели на себе тяжёлые серебряные ожерелья с небольшими металлическими скульптурами. С такого расстояния Герберт не мог разобрать, являлись ли они изображениями Вайенов. Он узнал в этой девушке дочь фермера, а её спутника он тоже ранее видел в деревне. Это был местный мясник. Поскольку они стояли в стороне от остальных, нетрудно было догадаться, что мужчина и девушка собирались занять места верховного жреца и живого алтаря культа. В бинокль он наблюдал, как прибывает всё больше и больше людей, и Герберт узнавал многих из них по своим встречам в пабе, хотя теперь, поздним вечером, разглядеть их стало труднее. Никто не произнёс ни слова; они просто заняли свои места в толпе и терпеливо ждали.

Примерно через час Герберт увидел, что трое мужчин из группы расставляют камни в определённых точках в середине открытого участка, так что камни образовали грубый треугольник… или горизонтальное изображение пирамиды. Теперь они подошли к краям треугольника и начали копать землю голыми руками. Они не пытались что-то нащупать, но вели себя так, словно прекрасно знали, где найти то, что им нужно. Затем наступил тревожный момент, и Герберт понял почему, когда они подошли к верховному жрецу. Они принесли четыре статуэтки, которые поместили вокруг своего каменного треугольника, четыре из пяти Вайенов… на мгновение Герберт испугался, что они тут же прекратят свою церемонию, но после жаркого спора их предводитель сделал знак в воздухе. Остальные склонили головы, а затем пошли и разожгли три костра, расположенных на концах треугольника.

Так что они будут продолжать в том же духе. Интересно, много ли они на самом деле знают о том, что делают? Ещё в самом начале своих исследований Герберт предвидел, что столкнётся с противодействием религиозных маньяков, хотя и не ожидал, что они пойдут на такое преступление, как садистское убийство Жюльена. И, без сомнения, такая же или худшая участь была уготована ему, если они узнают, что он присвоил себе их драгоценную статуэтку. У викария были свои представления об их церемонии, но он ошибался, очень ошибался. Никто ради защиты народной традиции не будет хладнокровно убивать и расчленять невиновного человека, и весьма вероятно, что эти люди планируют в тот же вечер сделать тоже самое и с Гербертом. Может быть, Жюльен просто встал у них на пути или застал их врасплох. И, как он уже сказал, он тоже был иностранцем, не деревенских кровей. Может быть, они действительно не знали, что делают. Скоро Герберт всё выяснит.

Он вынул из кармана мешочек с сероватым порошком и высыпал его на своего Вайена, бормоча: «Я заклинаю тебя, Великий Адонаи, Джохавамом, Аглой, Таглой, Альмузином, Ариосом, Мембротом, Аквой, Этитуамом, Зариатнатмиком…»

Скорее в классической традиции, удовлетворённо подумал он. Он вытряхнул остаток порошка в смесь на треножнике и положил на неё верхнюю часть черепа. Череп был очень большой и имел глазницы странной формы. Сильный запах ударил Герберту в ноздри, когда смесь химикатов загорелась шипящим светом, скрытым внутри черепа. Только маленькие клочья тонкого голубоватого дыма выходили из глазных отверстий, как будто череп дышал.

«Аглон, Тетаграм, Йайхеон, Стимулатаматон Эрохарес… Ратрагсмахон Клиориан Исион… Услышьте меня, Хастур и Жар, Итаква и Ллойгор; услышьте мой голос, Великий Ньярлатхотеп, Цатоггуа, Шуб-Ниггурат и Йог-Сотот, Ниогтха и Скрытые Наблюдатели…»

Костры вокруг толпы теперь ярко горели, и Герберт прервал свои безмолвно произносимые заклинания, чтобы посмотреть. Их костры отбрасывали красные мрачные тени на окружающую их темноту. Верховный жрец и девушка стояли теперь в центре треугольника из камней. Мужчина развёл свои руки в насмешливой симуляции распятия,