Очень прекрасный принц - Алиса Чернышова

— Что?! Но селенити не бывают парами драконов! Они могут только…

— Использовать нас в качестве племенных зверушек? — выгнул бровь он. — Не хочу тебя расстраивать, но твоя информация неактуальна. Фомор вполне может быть парой дракона, просто метка не появляется (и чистокровные дети не рождаются) до добровольного обряда в Тёмном Храме. И да. Видишь эти узоры у меня на лице? Именно благодаря им я сегодня утром узнал, что у меня есть пара. И будет ребёнок. Отличные способ, верно? 

Я потерялась. Была в таком шоке, что просто не знала, как реагировать, что говорить и чувствовать.  

— Да, — он медленно поднял руку, провёл кончиками пальцев по моей щеке, и всё у меня внутри потянулось навстречу этому прикосновению. Мне захотелось прижаться к нему крепко-крепко… но он отдёрнул руку, будто обжёгся. 

— Последние полгода были для меня аналогом Бездны, — сказал он тихо, глядя мне в глаза с какой-то болезненной, смешанной с яростью нежностью. — Я переживал потерю пары, которую даже не знал; перестал доверять собственной магии; мучился от разрыва связи; сходил с ума от противоречивых сигналов своей сущности. Мне казалось, что какое-то древнее сражение разразилось в моей голове — именно так дракон ощущает потерю пары… Интересно, ты веселилась, когда предстала передо мной в облике той старушки? Тебе казалось, это будет смешно?

О Мора, как же всё запуталось…

— Нет, — прошептала я. — Нет, всё не так! Последнее, что я хотела — причинить тебе боль. Просто…

Как объяснить? Во имя всего сущего, как собраться и объяснить всё правильно?!

— Допустим, — кивнул он. — Я поверю тебе. У меня, по сути, нет особенного выбора: ты — моя пара, связь с которой уже начала формироваться. Мать моего ребёнка. И, что бы там ни говорил мой разум, я в итоге всё равно приползу к тебе на пузе, как жалкий щенок. Ты получишь всё, что только пожелаешь, будь то особняки, драгоценности или любой другой каприз. Но… маски долой, Алиссия. Маски долой. И начнём с самого простого: покажи мне своё настоящее лицо. 

Я медленно покачала головой. 

— Это значит — нет? — вздёрнул бровь он.

— Нет, — ответила я хрипло. 

Знает он о моей настоящей природе или нет, я не собираюсь показывать ему, какая я есть.

Во-первых, пока он не подтвердил, что знает всё, я ещё формально связана данной отцу клятвой. Во-вторых… 

С меня и так сегодня хватило унижений.

— Даже сейчас? — в его глазах холодная пустыня обернулась острейшими ледяными пиками. — Даже сейчас ты намерена прятаться за чужими лицами?

Я медленно покачала головой.

— Ты ничего не знаешь обо мне, прекрасный принц. Ты ничего не знаешь о таких, как я! 

Ртутные перья, повинуясь моей злости, завибрировали, заостряясь, и рванули в разные стороны. Всё вокруг утонуло в грохоте, разлетелось ледяное крошево, и я…

Я снова оказалась у себя в комнате — растрёпанная, тяжело дышащая и полностью раздавленная. И только здесь, на своей территории, где пахнут пирожки тёти Ленны, а возле кровати мерцает, укутанный в мягкую ткань, кокон с моим малышом…

Только здесь я сползла на пол — и горько разрыдалась. 

Или, дракон Льда

*

— Мой принц, через полчаса вас ожидают на семейном совете. 

— Благодарю, — бросил я, не оборачиваясь. Мой личный компаньон, верно уловив настроение, без дальнейших комментариев ускользнул прочь тихой тенью. 

Семейный совет… что же, можно было не сомневаться, что дядя Кио доложит отцу. Ситуация слишком серьёзная, чтобы городить таинственность, и чересчур опасная, чтобы пускать на самотёк. В свете уже обрушившихся на Империю потрясений, пара для наследника — фомора сомнительных занятий… Очень опасная новость.

И я уж молчу о следующем наследнике. Полукровке. 

Бездна. Я стану отцом! Попробуй такое осмыслить! 

Причём отцом для… необычного существа. 

Он (или она) не будет драконом. И это влечёт за собой целый ворох политических осложнений. И опасность как для нашей власти, так и для ребёнка. А значит, нужно будет защищать его с удвоенной силой… Кто бы мог подумать, что я однажды пойму решение тётушки Син, которая спрятала своего сына-полукровку?  А ведь отец её ребёнка, по крайней мере, точно любит её. И их чадо. Насчёт отношения своей пары к этому вопросу я не настолько уверен…  

Я устало прикрыл глаза. 

Разговор с Алиссией прошёл… неоднозначно.

С одной стороны, я всё же сумел не поддаться до конца дурманящему мозг притяжению пары и очертить границы.  С другой, она исчезла прежде, чем я успел задать большую часть интересующих меня вопросов. С третьей, реакция её была неожиданной, и это следовало обдумать.

Что должна чувствовать девушка, обожающая особняки и желающая жить богато, когда ей говорят, что она оказалась парой дракона? Правильный ответ, даже со скидкой на шок — прыгать до потолка. Стыд, горечь, непонимание, растерянность… Всё это не вписывалось. 

Опять же, это её “ты ничего обо мне не знаешь”. С одной стороны вроде бы предсказуемо; базовая менталистика говорит нам, что на этом свете критически мало существ, считающих себя преступниками. Все и всегда уверены, что они творят добро, или действуют по обстоятельствам, или выживают, как могут… Дальше подчеркните нужное. Но, тем не менее, в чём-то и она права: я ничего о ней не знаю. И неплохо было бы в конечном итоге исправить эту оплошность. 

Впрочем, даже если моя пара — корыстное чудо в перьях, я всё равно должен продумать, как защитить её перед родственниками и максимально смягчить ту лавину, которая сейчас грозит обрушиться на Дворец…

Минуточку. Чудо в перьях?! 

Стиснув зубы, я стремительно направился в сторону кухни. Ну, Олуш! Искренне надеюсь, что у тебя найдётся для меня парочка ответов!

*

— Мне это не нравится, — голос Олуша звучал ворчливо и сердито. 

— Ты так говоришь, будто я от этого тащусь! — мявкнул Бонифаций в ответ. — Да я век бы не видел этих всех драконов, принцев, принцесс... и прочий местный… зверинец. 

— Ты полегче на поворотах, — предостерёг Олуш. — Этот, как ты выразился, “зверинец” — мои подопечные. Лишнего тут не болтай! А то знаю я твою кошачью бесстыжую породу...

— Далась всем моя порода! Ну да, не особенно я породистый. И что теперь мне, молочка не лакать и по весне не гулять, что ли?  Я ничего не знаю, сижу себе, нить судьбы починяю! И повторяю тебе в сотый раз: нельзя в это влазить. Вот как есть нельзя. Ты правильно сделал, что о девчонке промолчал. Скажу тебе по секрету: в это и так уже влезли так глубоко, что дальше вот некуда просто. 

Тут я понял, что настал мой выход. Толкнул дверь в кухонную подсобку, возник на пороге, будто ревизор или невовремя вернувшийся из командировки муж, и заявил: