Синий лабиринт - Линкольн Чайлд

Львица не ждет. Она атакует.

Констанс беззвучно вскочила и побежала прямо к ним. Захваченные врасплох, они не успели прореагировать. На бегу, повернувшись боком, чтобы струя рикошетом не попала в нее, она выпустила содержимое шприца – бесцветную струю смерти – на одного из них, не останавливаясь, бросила пустой шприц, выхватила другой и опустошила его на второго человека. Так и не остановившись, она бросила и этот шприц, когда он опустел, и помчалась к дальнему углу зарослей азалии, где остановилась и оглянулась посмотреть на плоды трудов своих.

Широкая полоса азалиевых зарослей, примерно там, где пробежала Констанс, была охвачена огнем: кусты взрывались, как попкорн, вспыхивали языки пламени, листья исчезали на глазах, ветки горели красно-оранжевым огнем. Двое ее преследователей кричали, один стрелял в никуда из пистолета, другой крутился волчком, держась руками за лицо. Наконец они упали на колени, над их растворяющейся плотью яростно поднимался серо-розовый туман. На глазах у Констанс их тела рухнули на землю в конвульсиях среди чернеющих и растворяющихся кустов.

Она еще несколько секунд созерцала эту жуткую сцену, потом повернулась и быстро двинулась по росистому лужку к Пальмовому дому, окна которого посверкивали в лунном свете.

– Я вернулась, – раздался за спиной Барбо удивительно несовременный голос.

Барбо резко повернулся и в изумлении уставился на маленькую фигурку Констанс Грин. Ей каким-то образом удалось бесшумно подойти к нему.

Ее вид ошеломлял. Черная комбинация была разодрана, тело и лицо вымазаны грязью и кровоточили от десятков порезов. В спутанных волосах торчали прутья и листья. Она больше напоминала привидение, чем человека. Но голос и глаза были холодны, непроницаемы. Она была не вооружена, пришла с пустыми руками.

Чуть покачиваясь, она посмотрела на Пендергаста, неподвижно лежащего у ног ее врага, потом подняла взгляд на Барбо.

– Он мертв, – сказал ей тот.

Она не прореагировала. Если в этой сумасшедшей женщине и остались какие-то нормальные чувства, то Барбо не видел их, и это выбивало его из колеи.

– Мне нужно название растения, – сказал он, направляя на нее пистолет.

Ничего. Будто он и не сказал ни слова.

– Я тебя убью, если ты не назовешь мне его. Убью тебя самым жестоким способом. Говори, как называется растение!

Теперь она открыла рот:

– Что, стал одолевать запах лилий?

«Она догадалась».

– Как?..

– Это очевидно. Иначе зачем я нужна вам живой? И зачем вам это растение, если он мертв? – Она показала на тело Пендергаста.

Самодисциплина, рожденная долгими годами практики, позволила Барбо взять себя в руки.

– А мои люди?

– Я убила их всех.

Хотя он и понял по радиообмену, что дела пошли плохо, но поверить ее словам никак не мог. Он окинул взглядом безумное существо, стоящее перед ним.

– Как, черт побери?.. – начал он снова.

Она не ответила на его вопрос:

– Нам нужно прийти к соглашению. Вы хотите получить растение, оно вам просто необходимо. А мне нужно тело моего опекуна для достойных похорон.

Барбо несколько секунд смотрел на нее. Молодая женщина ждала, чуть наклонив голову. Она снова покачнулась. Судя по ее виду, она в любую минуту могла потерять сознание.

– Хорошо, – сказал он, махнув пистолетом. – Мы вместе пойдем в Водный дом. Когда я буду уверен, что ты сказала мне правду, я тебя отпущу.

– Обещаете?

– Да.

– Не уверена, что смогу туда дойти. Пожалуйста, возьмите меня под руку.

– Эти штуки со мной не пройдут. Иди вперед.

Он подтолкнул ее пистолетом. Она умна, но недостаточно. Как только растение будет у него в руках, он убьет ее.

Констанс споткнулась о тело Пендергаста, потом направилась через крыло в Музей бонсай. Там она упала и не смогла подняться без помощи Барбо. Они вошли в Водный дом.

– Скажи мне название растения, – потребовал Барбо.

– Фрагмипедиум. Андский огонь. Активный состав находится в подводном корневище.

– Покажи мне.

Опираясь на перила и спотыкаясь, Констанс обошла большой центральный пруд.

– Поторопись!

В дальнем конце основного пруда был ряд нисходящих меньших прудиков. Табличка у одного из них гласила, что здесь находится водное растение под названием Андский огонь.

Констанс, покачнувшись, показала на табличку:

– Вот.

Барбо уставился в темную воду.

– Там ничего нет, – сказал он.

Констанс опустилась на колени.

– Растение в это время года находится в спячке. – Голос ее звучал медленно, хрипло. – Корень в иле под водой.

Барбо взмахнул пистолетом:

– Вставай.

Она попыталась подняться:

– Не могу.

Барбо, выругавшись, стащил с себя пиджак, встал на колени у пруда и, не засучивая рукавов рубашки, сунул руку в воду.

– Не забудьте о своем обещании, – пробормотала Констанс.

Не обращая на нее внимания, Барбо принялся шарить по илистому дну. Через несколько секунд он с удивленным вскриком вытащил руку из воды. Что-то было не так. Нет, что-то было чертовски не так. Ткань его рубашки стала распадаться на его глазах, растворяться и спадать с руки кусками, над которыми поднимались легкие облачка дыма.

Издалека донесся все усиливающийся звук полицейских сирен, пронзительный и тревожный.

Барбо встал, пошатнулся, издал яростный вопль, левой рукой вытащил пистолет, поднял его… но Констанс Грин исчезла в гуще зарослей.

И тут боль, мучительная боль обожгла руку и стрельнула в голову, а потом Барбо ощутил что-то похожее на удар электрического тока в мозг, а за ним еще один, более сильный. Качаясь из стороны в сторону, он размахивал дымящейся рукой, глядя, как чернеет и отваливается его кожа, обнажая плоть. Он стал как сумасшедший палить из пистолета в заросли, его глаза заволокло туманом, легкие начали захлебываться, спазмы в голове и мышцах стали учащаться, пока наконец он не упал на колени, а потом распластался на земле.

– Бороться не имеет смысла, – сказала Констанс. Она появилась откуда-то, и краем глаза Барбо увидел, как она подняла его пистолет и зашвырнула в кусты. – Трифлатная кислота, которую я налила в этот вторичный пруд, не только очень агрессивная, но и чрезвычайно токсичная. Когда она проедает кожу, то начинает воздействовать системно. Это нейротоксин – вы умрете в мучительных конвульсиях.

Она развернулась и стремительно пошла прочь.