Вильгельм Завоеватель - Джорджетт Хейер

— Это знак! Мой титул герцога превратится в титул короля так же, как я сейчас поворачиваю свой шлем.

К этому времени войска были уже в движении, располагаясь по разным сторонам холма: лучники впереди, сразу за ними пешие воины в тяжёлых доспехах, а на заднем фланге — рыцарская конница.

Герцог кивком головы подозвал к себе де Тени и протянул ему боевое знамя.

— Вручаю тебе моё знамя, Ральф де Тени, — сказал он, — ты это заслужил, и, кроме того, твои предки всегда были знаменосцами Нормандии.

Де Тени подъехал поближе.

— Благодарю вас, ваша светлость, за то, что вы признали право нашей семьи исполнять столь почётную обязанность, но, думаю, сегодня я не понесу ваше боевое знамя! Синьор, я прошу вас освободить меня от этого поручения только лишь на один сегодняшний день, потому что я лучше сослужу вам другую службу и буду сражаться с англичанами плечом к плечу с вами.

— Как хочешь, де Тени. — Он огляделся, его взгляд остановился на Вальтере Гиффорде, и он сказал: — Лорд Лонгвилльский, я знаю, что никто более тебя не достоин чести нести мой боевой стяг.

Вальтер энергично запротестовал и сделал шаг назад.

— Ради Бога, смилуйтесь, милорд, посмотрите на мои седые волосы! — взмолился он. — Я уже не так силён, как раньше, и даже иногда задыхаюсь. Пусть Тустан понесёт ваш флаг. Уверен, он будет счастлив сделать это.

Тустан Фицрой ле Бланк, рыцарь из Ко, расцвёл, и в его глазах герцог увидел страстное желание. Вильгельм протянул ему своё знамя. Едва дыша, с благоговейным трепетом Тустан взял его.

Стоя перед своими войсками, Вильгельм произнёс короткую речь, чтобы воодушевить людей.

— Настало время продемонстрировать вашу смелость и отвагу, — сказал он. — Сражайтесь, как мужчины, и вы победите, а в награду получите славу и богатство! Но если вы потерпите поражение, то вас убьют или же вам придётся провести остаток своих дней в услужении у жестоких врагов!

Его голос окреп и зазвучал как набат:

— Пути назад нет! С одной стороны его преграждает враждебная страна и её воины, с другой — море, а английские корабли не дадут нам безнаказанно удрать. Мужчинам не пристало бояться, только постарайтесь сделать всё, чтобы не отступить, и скоро ваши души наполнятся ликованием победы.

Он закончил очень уверенным тоном. Фиц-Осберн, который тем временем вертел в руках уздечку, пришпорил коня, подъехал к Вильгельму и с нетерпением сказал:

— Ваша светлость, мы слишком долго задерживаемся здесь. Allons! Allons[27]!

Теперь все рыцари облачились в свои доспехи, схватили копья и взяли в руки большие щиты. Через несколько минут был отдан приказ выступать, и ряды воинов двинулись вперёд, вниз по склону холма.

Прежде чем подняться к Сенлакской возвышенности, дружине Вильгельма предстояло пересечь труднопроходимую равнину, отделяющую её от Тилхемского холма. Воины шли через болота, густо поросшие камышом, а там, где местность становилась чуть повыше, они продирались сквозь кустарник и искали путь между деревьями. Колючки ежевики цеплялись за туники лучников, и часто всадникам приходилось пригибать головы, чтобы не наткнуться на ветки. Когда норманны приблизились к основанию противоположной возвышенности, им стал отчётливо виден сражающийся рыцарь на развевающемся штандарте Гарольда. Солнце играло на гранях драгоценных камней, которыми он был расшит. Поняв, что в рядах саксов нет конных, нормандские рыцари были сильно удивлены. Те, кто был лучше знаком с английской тактикой ведения боя, стали объяснять остальным, что саксы никогда не задействуют конницу в бою.

— Видите, как прочно они установили свои боевые знамёна! — проворчал копьеносец, перемещая в руке свой щит. — Так же было, когда мой отец ходил на войну с королём Эдуардом в дружине лорда Лонгвилля и брата короля Альфреда. Воины, которых они называют хускарлами, вместе с благородными лордами встают вокруг своего штандарта и не двигаются с места. Хо, хо, сегодня мы покажем этим саксам, как надо воевать!

— Они что же, не будут атаковать нас? — спросил другой воин.

— Нет, нет. Смотри, они укрепили свои позиции!

Перед рядами саксов на скорую руку была вырыта канава, а из освободившейся земли сделана насыпь с бруствером из веток ивы и валежника. В центре развевались штандарты, а вокруг них собрались воины и специально обученные воины-хускарлы, вооружённые секирами, в шлемах из бронзы, дерева или металла на головах и с небольшими круглыми щитами, разукрашенными яркими, кричащими красками. Фланги армии в основном состояли из жителей окрестных земель и из простых англичан, не обученных боевому искусству. Многие из них были одеты в кожаные туники, одни вооружены топорами, другие размахивали молотками, косами и даже железными лопатами.

Не доходя примерно сто ярдов до вражеских позиций, конница остановилась, и лучники, медленно продвигаясь вперёд, сделали свои первые выстрелы. Их встретил град метательных снарядов — дротиков и копий. Бруствер из валежника и ивовых веток защитил ряды саксов от стрел, и, хотя некоторые из них всё-таки достигли своей цели, многие вонзились в насыпь и теперь торчали из неё, слегка покачиваясь. Не обращая внимания на дротики, летящие в них, лучники продолжали двигаться вперёд и выпустили в противника новую порцию стрел. Эта попытка оказалась чуть более удачной, чем первая, однако топоры и копья, которыми их забрасывали, заставили лучников остановиться на склоне. Один воин упал от того, что в его плечо вонзился небольшой острый метательный топорик; над головами стрелков свистели камни; они сделали следующий выстрел. В передних рядах войска саксов появились одна или две прорехи, но их быстро заполнили. Тяжёлые метательные снаряды заставили лучников попятиться; оставив на поле боя убитых и раненых, они отступили, спотыкаясь о валуны, дротики и топоры, которыми была усыпана земля. Лучники старались поскорей оказаться подальше от смертоносных снарядов саксов.

Мимо рядов норманнов галопом пронеслись посланники герцога, и сразу же пешие воины в тяжёлых доспехах, хорошо вооружённые копьеносцы со щитами великолепным порядком выдвинулись вперёд по всему фронту.

Увёртываясь от сыплющихся на них метательных снарядов, падая, спотыкаясь о тела убитых, они поднялись по склону, защищаясь щитами, и попытались штурмовать насыпь. Мечи скрестились, дикие крики и вопли понеслись над полем; топоры саксов, рассекая воздух, взметнулись вверх и с головокружительной силой обрушились на норманнов, словно бумагу рассекая их кольчуги. Голова какого-то воина слетела с плеч и, подскакивая и переворачиваясь, покатилась вниз по склону, тело же свалилось в канаву. Кто-то поскользнулся на крови, упал лицом вниз, и его тут же затоптали его же товарищи, пытавшиеся взобраться на насыпь. Тут и там ряды саксов поредели, но на места убитых сразу же вставали другие воины. Кое-где насыпь была разрушена, и по всей длине канава наполнялась телами убитых и их окровавленным оружием.

Атака нормандских пеших воинов была отбита, и они в беспорядке отступили, преследуемые штормом дротиков, которые сыпались на них сверху. Всадники, неподвижно дожидающиеся своего часа у подножия холма, могли видеть покалеченных воинов, брошенных на поле битвы, пытающихся переползти в безопасное место. У одного не хватало руки, у другого на том месте, где была нога, остался лишь кровавый обрубок, многие остались целы, но получили тяжёлые ранения и теперь, шатаясь, спускались вниз по холму, а из их ран струилась кровь, заливая их туники.