Эмоции и чувства - Евгений Ильин

Следует отметить, что термин «эмоциональная память» не всегда используется адекватно. Например, Б. Б. Коссов (1973) говорит об эмоциональной памяти шахматистов, а на самом деле им изучалось влияние эмоции на запоминание (как эмоциональное возбуждение влияет на запоминание позиций в партии).

Этот термин введен В. П. Морозовым (1991) и означает способность опознания эмоций по речи и пению человека. О том, что такая способность существует, может свидетельствовать тот факт, что между эмоциональным слухом и речевым слухом отсутствует корреляция. Поэтому «эмоциональная глухота» может встречаться и у людей с хорошо развитым восприятием речи. Эмоциональный слух – филогенетически более древняя способность. В пользу существования этой способности свидетельствует и то, что испытуемые разных возраста, пола и профессии показали существенные различия в правильности опознания эмоций – от 10 до 95%. Было выявлено, что музыканты и вокалисты обладают более развитым эмоциональным слухом. В связи с этим эмоциональный слух стал рассматриваться как один из критериев художественной одаренности и стал использоваться на приемных экзаменах в консерваторию. В контексте обсуждаемого вопроса важно не то, насколько эмоциональный слух пригоден для профотбора, а тто, насколько он помогает опознавать эмоции человека.

А. Х. Пашина (1992) показала, что одинаковый у двух субъектов процент опознания всех эмоций может быть различным при разном количестве правильно опознанных эмоций. В связи с этим она выдвинула представление о структуре эмоционального слуха. Ею было установлено, что испытуемые по-разному опознают количество предъявленных эмоций: одни – все пять, другие – четыре, третьи – три и т. д. Большее количество эмоций опознают музыканты, затем учащиеся математической школы, еще меньше – работники детского дома и самое меньшее число правильных опознаний было у учащихся выпускного класса детского дома (рис. 9.3).

Эти данные свидетельствуют о том, что эмоциональный слух зависит от опыта, приобретаемого людьми в процессе общения. Но, с другой стороны, имеются лица, которые и без опыта способны опознать все пять эмоций, что говорит в пользу того, что эмоциональный слух может быть и врожденным.

Различия между выборками обнаружились и по виду эмоций, которые основная часть испытуемых каждой выборки определяет с максимальной по сравнению с другими эмоциями вероятностью. Так, студенты музыкального факультета с большей точностью идентифицировали «радость» и «нейтрально». Восемьдесят пять процентов учащихся-математиков лучше определяли «нейтрально», а затем – «радость». Сотрудники детского дома лучше идентифицировали «нейтрально» и «печаль». У воспитанников детского дома на первом месте были «страх» и «нейтрально». Это наводит на мысль, что лучше опознается то, что переживается самим испытуемым.

Рис. 9.3. Число правильно опознанных эмоций в разных выборках испытуемых.

А. Х. Пашина выявила, что лица, которые распознают только одну эмоцию, отличаются низким уровнем эмпатии и нормальным уровнем тревожности, а те, кто распознает все пять эмоций, имеют достаточно высокий уровень эмпатии и очень высокую ситуативную тревожность. Кроме того, имеет значение, какой в данный момент у испытуемого эмоциональный фон, т. е. какую эмоцию он переживает в данный момент (рис. 9.4).

Рис. 9.4. Распределение выборки испытуемых (студенты музыкального факультета) в связи с доминирующим к началу эксперимента эмоциональным фоном.

Очень часто человеку трудно описать словами ту эмоцию, которую он переживает. М. Ю. Лермонтов писал:

А. Кемпински пишет: «Когда приходится давать определение таких понятий, как, например, страх, ужас, боязнь, тревога и т. п., то, несмотря на то, что, как правило, можно чувствовать правильность или неправильность употребления термина, дать его точное определение не удается. Впрочем, обычно так бывает всегда, когда речь идет о понятиях, касающихся наиболее личных переживаний. Их можно чувствовать, но трудно определять. Собственный мир, в противоположность миру окружающему, как бы ускользает от попыток классификации и интеллектуальной манипуляции».[65]

Не случайно и в бытовой речи, и в литературе описание душевных переживаний человека чаще всего происходит с использованием слов, обозначающих различные ощущения, т. е. осуществляется перевод эмоций на уровень эмоционального тона ощущений, который гораздо понятнее человеку. Отсюда «жар души», «горячие чувства», «приятные воспоминания согревают душу», «горькая истина», «горькое разочарование», «желание еще раз насладиться красотой чего-то», «сладкая истома» и т. п. У того же М. Ю. Лермонтова можно встретить: «Полон сладким ожиданьем» (т. 1, с. 167); «Когда ты холодно внимаешь / Рассказам горести чужой» (там же, с. 168); «Мой смех тяжел мне как свинец: / Он плод сердечной пустоты…» (там же, с. 133).

У Владимира Солоухина можно найти такие строки:

Другим приемом передачи душевных волнений является их привязка к сердцу, биение которого человек хорошо ощущает. Вследствие этого именно сердце заставляют переживать эмоции: «Сердце разрывается на части от жалости, горя» или же у М. Ю. Лермонтова: «Пустое сердце ныло без страстей» (т. 1, с. 142); «И сердце, полно сожалений / Хранит в себе глубокий след» (там же, с. 156); «И сердцу каждый тихий звук / Как гость приятен дорогой» (там же, с. 157); «Улыбку я твою видал, / Она мне сердце восхищала» (там же, с. 172).

Вопрос о вербализации своих эмоций с каждым десятилетием становится все актуальнее. Технократическое развитие мира, лозунг которого – «бесстрастный человек в бесстрастном мире» (Куттер, 1998), до предела запрограммированная жизнь оставляют мало места для живого общения между людьми, в процессе которого они делятся своими переживаниями. Практически исчез эпистолярный жанр, когда люди изливали свою душу в письмах друг к другу. Проявлять страсть считается в современном обществе дурным тоном. Не воспринимая адекватно свои эмоции, люди не могут дать им и адекватного описания. Человечество постепенно становится алекситимичным.[66]