Великие любовницы - Эльвира Ватала

А теперь расскажем о тех альковах, в которых мужья жен как будто обожают, а вот не изменять им не могут, и жены платят им такой же монетой.

Неизвестно, на какой почве это происходит, нам сексопатологи живо бы объяснили, какая такая внутренняя пружина шарахает супругов, словно часовой маятник, то в одну то в другую сторону. То они в объятьях друг друга покоятся, то в объятьях своих любовников, то друг другу в волосы вцепляются, то целуются. Но мы в научные дебри сексопатологов вдаваться не будем, не наша это задача, мы по-простому, по-крестьянски скажем — все от сатириаза и нимфомании зависит. Да, слишком темпераментная женщина не может удовлетвориться одним, пусть и любимым, супругом. Ее психика и физиология требуют качественного и количественного разнообразия. Это и к мужчинам относится. Недаром ведь магометанство процветало и процветает, и даже у нас, в сексуально отсталой России, какая-то южная область разрешила законно мужикам до четырех жен иметь. «Господи, тут одну прокормить трудно!» — воскликнет русский мужик. «Прокормить, может, и трудно, — ответит мусульманин, — но страсть свою одной удовлетворить тем паче труднее».

Ну, словом, рассмотрим вариант любяще-ненавидящих супругов. И как пример, возьмем французского короля Карла VI и его жену Избо, которая была дочерью герцога Баварского. И что за трогательная встреча произошла в 1385 году между четырнадцатилетней девочкой и семнадцатилетним мальчиком! О нет, пардон, уже не «мальчиком, но мужем», поскольку эта встреча невесты и жениха, будущих супругов. Карл VI к этому времени в сексуальном отношении сильно свой возраст превзошел (это вам не скромный в молодости Людовик XV, который почти до двадцати лет постыдным девственником ходил). Карл VI, изрядно «испробовав придворных дам, к этому времени находился в тяжелой форме сексуальной одержимости». И как только король Карл VI увидел свою невесту, нежность и любовь поселились в его сердце. Он глаз не может отвести от красивого личика своей невесты, а ее манеры, особенно грациозный реверанс, отданный ему, совсем очаровали его. Любовь, как молния, ударила в его сердце, а поскольку любовные импульсы у этого короля были непременно сопряжены с эротическими желаниями, то и несколько ниже, и он уже ничего не хочет, ни приданого от невесты, ни пира брачного, ни венчания, никаких там канителей, ему немедленно хочется свою юную невесту в кустики затянуть в известных, конечно, целях. Ведь он ну просто изнемогает от любовного пыла и «канителей» ждать не может. Ну, конечно, его немедленно образумили, воззвав к королевскому достоинству. Нельзя же таким нетерпеливым королем быть! Тут многие французские короли годами дожидаются, пока их невеста малость подрастет и созреет для любовного ложа. Вон сколько во дворце девчушек четырехлетних и пятилетних по Лувру бегает. Думаете, кто это? Конечно, будущие королевы, привезенные из какой-нибудь там отсталой Португалии или Австрии созревать у бока жениха-короля. Бывало, бедные короли и по семь или даже десять лет ждали, пока наконец дефлорацию своей невесты произвести могли. А этот «маленький да удаленький», ему с места в карьер с невестой ложиться, ну хотя бы под кустик, невтерпеж. А особенно рассердились на короля министры: «Что, значит, приданого не надо? Что означают дословно королевские слова: „никакого приданого, ибо прекрасные качества моей невесты стоят дороже всего золота, которое я мог бы получить за нее в приданое“»[125].

Тут монархи испокон веков и женились-то часто только из-за приданого, чтобы там Бургундию или какую Бретань отхватить и к своему королевству присоединить. Вон посмотрите на Генриха VII Английского! После смерти своего сына Артура он мечется, куда бы невестку-вдовушку Екатерину Арагонскую пристроить, только чтобы приданого обратно не отдавать. То сам готов на ней жениться, то сына своего наяривает. И приданого не отдал, женив сына Генриха VIII. А этот немеркантильный король совершенно не заботится о государственных интересах.

Ну, словом, дорогой читатель, образумили малость министры легкомысленного короля, как-то там с грехом пополам с приданым утряслось, а вот со свадебным платьем невесты не очень. Она ведь, бедная, не рассчитала малость, она ведь думала, что ее, как прочих малолеток, будут на французском дворе для созревания держать, и свадебного платья не приготовила. «Ничего, обойдется, даже лучше, быстрее», — решил Карл VI и тут же после обручения увлек девочку в постель и смертельно испугал ее. К такой звериной напасти она не была приготовлена совершенно ни психически, ни физически. Но постепенно, когда Карл VI насытил, как голодный первый кусок проглатывает, свою неуемную страсть, он стал нежным, внимательным, и Избо это занятие полюбила. И вот они в своем замке Боте-сюр-Марн уже ни одного дня друг без друга прожить не могут и даже днем, что было совсем уж неприлично, все в спальне пребывают. И постепенно у этой самой королевы Избо выработалась нимфомания: она без мужчин, кажется, и одного дня прожить не могла. У Карла VI подобный был характер. Когда он в походах, она себе любовников приваживает, часто сразу нескольких. И дворянин Буа Бурбон, и герцог Туреньский чуть ли не в дверях друг с другом сталкивались. А возвращался муж, конечно, ему первенство в своем алькове. Муж-король так любил свою супругу, что на второстепенных своих соперников сквозь пальцы смотрел и очень снисходительно и добродушно к ним относился, потому что знал, что в общем-то он один царит в сердце Избо, а все эти «заместители спальные» — так, мелочь, на которых-то и внимания обращать не стоит. Избо платила ему тем же. Никогда ни одну любовницу своего супруга не только не отравила или тигра там по примеру некоторых ревнивых королев наслала, но даже из дворца не удалила ни разу. Гармония тут была полная, и это «рогачество» было очень полезно для государства. Трех регентов Избо хитростью и сексуальными услугами нужным людям удалила. Это была очень умная королева. Она там неземные чувства, подобно Марии Стюарт, в дело секса не вкладывала. Руководствовалась практицизмом и здравым смыслом. Каждый ее любовник был бесплатным ее советчиком в государственных делах.

И вот когда она удалила трех герцогов — Беррийского, Анжуйского и Бургундского — и родила двоих детей — девочку и мальчика, будущего наследника, — совсем успокоилась и с очень большой охотой делам альковным время отводила. И государством правила очень разумно и толково. Как видим, здесь измены супругов благом для государства обернулись. В заключение можно сказать словами одного писателя: «Это были взаимно неверные супруги, но они любили друг друга»[126]. А на любовь и суда нет, не правда ли?

Людовик XV относится к тем монархам, которым жены не изменяли, а изменяли любовницы. То есть их «рога» были не авторства их супруг. Людовик XV, казалось, был очень снисходителен к своему «рогачеству». Это даже забавляло вечно умирающего от скуки короля. Ему как будто даже нравилось это сомнительное украшение, если судить по тому диалогу, который происходил у него с его любовницей госпожой д’Эспарбес, так славившейся многочисленными внебрачными связями, что ее прозвали «Мадам Версаль».