Гумилев сын Гумилева - Сергей Беляков

Абросов не умел делать карьеру, пробивать свои труды. Когда Гумилев попытался пристроить статью Абросова в научный журнал и начал при нем звонить академику С.В.Калеснику, президенту Всесоюзного географического общества, Абросов умолял положить трубку.

Со временем Абросов все-таки опубликует сорок научных статей и три монографии (все в авторитетном издательстве «Наука»), причем одна из его книг, «Зональные типы лимногенеза», по свидетельству Лаврова, станет теоретической основой многих докторских диссертаций.

В жизни Гумилева Абросов сыграл роль выдающуюся. Он консультировал Льва Николаевича, делился собственными научными идеями.

В 1962 году в престижных тогда «Известиях Всесоюзного географического общества» вышла статья Абросова «Гетерохронность периодов повышенного увлажнения гумидной и аридной зон». В печать ее пристроил Гумилев. Вообщето благодарность никогда не была добродетелью Гумилева, но тут особый случай. «Другу Васе» нельзя было не помочь, ведь идеи Абросова станут географической основой не только «Открытия Хазарии», но и всех поздних статей и книг Гумилева, посвященных истории евразийских кочевников.

Абросов развивал идеи известного советского географа А.В.Шнитникова, много лет изучал озера Средней Азии, в том числе Балхаш и Аральское море, и нашел закономерность: усыхание Арала и Балхаша нередко совпадает с повышением уровня Каспийского моря. Кроме того, Абросов обратил внимание на связь между повышением/понижением уровня озер и солнечной активностью. Своими наблюдениями Абросов делился с Гумилевым еще в середине пятидесятых, когда тот сидел в лагере. Гумилев применил теорию Абросова к истории евразийских кочевников.

Экономика кочевников всецело зависела от климата. Если из года в год повторялись засухи, то степняки беднели, начинался падеж скота, а за ним и голод. Соответственно падала военная мощь степных империй и племенных союзов. Грозные хунну смиренно просили у китайцев разрешения поселиться на берегах Хуанхэ, многолюдная некогда страна Кангюй превращалась в безлюдную пустыню, а ее жители, канглы-печенеги, мигрировали в причерноморские степи. Когда циклоны с Атлантики возвращались на юг, пустыни отступали, появлялись вновь богатые пастбища, где паслись тучные стада овец и табуны лошадей.

По колебаниям уровня Каспийского моря можно было судить о климате окружающих степей и пустынь.

Василий Никифорович писал для специалистов, у него не было не только гумилевского тщеславия, но и гумилевского литературного дара. Он работал в обычном научном стиле: «Как известно, циклоны есть производное фронтов: полярного воздуха и субтропического, между барометрическими максимумами которых они проходят. Чем больше барометрическое давление в северной околополярной области относительно затропического максимума, тем южнее бывает расположена атлантикоарктиче ская барометрическая депрессия, тем ближе проходят циклоны с атлантической влагой, когда в северной околополярной области давление бывает низким, основные осадки, приносимые циклонами, выпадают севернее, в гумидной зоне. Для своего пути циклоны используют очередное положение барометрической ложбины, вызывая гетерохронность периодов относительно повышенного уровня увлажнения гумидной и аридной зон».

А вот как о том же самом писал Лев Гумилев:

«Возможны три комбинации увлажнения: 1. При относительно малой солнечной активности циклоны проносятся над Средиземным и Черным морями, над Северным Кавказом и Казахстаном и задерживаются горными вершинами Алтая и Тянь Шаня, где влага выпадает в виде дождей. В этом случае орошаются и зеленеют степи, зарастают травой пустыни, наполняются водой Балхаш и Аральское море, питаемые степными реками, и сохнет Каспийское море, питаемое на 81 процент водами Волги. В лесной полосе мелеют реки, болота зарастают травой и превращаются в поляны; стоят крепкие, малоснежные зимы, а летом царит зной. На севере накрепко замерзают Бе лое и Баренцево моря, укрепляется вечная мерзлота, поднимая уровень тундровых озер, и солнечные лучи, проникая сквозь холодный воздух, раскаляют летом поверхность Земли. (Раз нет облаков – инсоляция огромна.) Это, пожалуй, оптимальное положение для развития производительных сил во всех зонах Евразийского континента.

2. Но вот солнечная деятельность усилилась, ложбина циклонов сдвинулась к северу и проходит над Францией, Германией, Средней Россией и Сибирью. Тогда сохнут степи, мелеют Балхаш и Арал, набухает Каспийское море, Волга превращается в мутный, бурный поток. В Волжско-Окском междуречье заболачиваются леса, зимой выпадают обильные снега и часты оттепели; летом постоянно сеет мелкий дождик, несущий неурожай и болезни.

3. Солнечная активность еще более возросла – и вот циклоны несутся уже через Шотландию, Скандинавию к Белому и Карскому морям. Степь превращается в пустыню, и только остатки полузасыпанных песком городов наводят на мысль, что здесь некогда цвела культура. Суховеи из сухой степи врываются в лесную зону и заносят ее южную окраину пылью. Снова мелеет Волга, и Каспийское море входит в свои берега, оставляя на обсыхающем дне слой черной липкой грязи…»

По долгу службы мне приходилось читать не только всех лауреатов, но и почти всех финалистов самых престижных литературных премий – «Русский Букер», «Большая книга», «Национальный бестселлер». Ни один роман я не читал с таким интересом, с таким удовольствием, как историко-географические статьи Гумилева, опубликованные в сугубо научных журналах.

В конце пятидесятых профессор Артамонов готовил к печати свою фундаментальную монографию «История хазар». Она могла бы выйти и раньше, если бы не борьба с космополитизмом, то есть с евреями. После того как газета «Правда» выступила в декабре 1951 года с резкой критикой «преувеличения роли хазар в русской истории», хазарский вопрос неожиданно стал политическим, вероятно, впервые с X века. В антихазарской кампании принял участие даже Борис Александрович Рыбаков, будущий академик.

Во второй половине 1950-х Артамонов уже готовил книгу к печати, но время было упущено. Профессор Принстонского университета Дуглас М.Данлоп выпустил свою фундаментальную «Историю еврейских хазар» раньше Артамонова, и советскому ученому пришлось перерабатывать собственную книгу. Редактировать «Историю хазар» Артамонов пригласил Гумилева, а тот, в свою очередь, решил дополнить работу учителя и найти обе столицы Хазарии – Итиль на Волге и Семендер на Сулаке или Тереке.

О поисках Гумилевым Хазарии хорошо известно по его книге. Читать «Открытие Хазарии» увлекательно и полезно, только надо помнить, что перед нами не мемуары, а художественное исследование. Последовательность событий лучше отражена в переписке Абросова и Гумилева и в небольшом исследовании Ге лиана Прохорова, участника хазарских экспедиций Гумилева.

В августе 1959 года Гумилев впервые в жизни возглавил Астраханскую археологическую экспедицию Государственного Эрмитажа. Она была, правда, крохотной. Под началом Гумилева оказалось всего три человека: Василий Белецкий, Иштван Эрдели и Андрей Зелинский, причем Зелинский был принят в штат в последний момент. Венгерский археолог Эрдели привел московского археолога прямо на Павелецкий вокзал, откуда экспедиция отправлялась в Астрахань. Такими малыми силами много не накопаешь, поэтому в задачу ученых входила только археологическая разведка.