Остров Мертвецов - Кэролайн Пекхам

тазовой кости, то смогу даже притвориться, что его член достаточно большой, чтобы удовлетворить меня. Но, конечно, мне пришлось настоять на том, чтобы он не снимал одежду, чтобы не разрушить мои фантазии реальностью его карликового писюна. И, конечно, я должна держать глаза закрытыми, чтобы представить на его месте абсолютно любого другого мужчину в мире, иначе моя киска не сможет намокнуть — это большая работа, но я заперта здесь с вами, мудаками, двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, а у девушки есть потребности.

— Пошла ты, — проворчал Чейз, двигаясь, чтобы слезть с меня, но при этом подаваясь бедрами вперед, так что его не-такой-уж-карликовый и не-такой-уж-вялый член прижался к моей не-такой-уж-сухой киске, убедившись, что я знаю, что нагло вру сама себе.

Неважно. Но, возможно, время от времени я подумывала о том, чтобы трахнуться с ним на почве ненависти, но только в том-самом-худшем-самом-непривлекательном-и-все-же-неприлично-горячем-смысле, до которого я только могла-бы-дойти-в-этом-гребаном-доме. Не всерьез.

Кроме того, у нас с Джей-Джеем были чертовски безупречные собственные тайные сеансы траха, так что мне не нужен был член мудака Чейза. Конечно, я все еще злилась на Джонни Джеймса за то, что он согласился с бредовой идеей запереть меня в этом доме, поэтому я позволила ему трахнуть меня всего восемнадцать или около того раз за время моего заключения, и я взяла за правило давать ему пощечины каждый раз, когда мы кончали, чтобы напоминать ему, что я все еще злюсь.

Как только Чейз встал, Фокс поднял меня на ноги, и его руки были такими нежными, что у меня по коже побежали мурашки, но я оттолкнула их. Официально я с ним не разговаривала. Но у меня это плохо получалось, так что в основном я была язвительной сукой, а он безупречно играл роль сварливого Барсука. Мы походили на старую супружескую пару, которая так долго ссорилась, что уже не могла толком вспомнить, с чего все началось.

— Объяснись, — прорычал Фокс, устремив взгляд на Чейза, пока я разглядывала ширму для уединения, которую заставила купить их мне, чтобы я могла загорать обнаженной, и чтобы никто из них не мог смотреть на меня. Я была уверена, что Фокс согласился на это только для того, чтобы остальные не смотрели, и это почти соблазнило меня на то, чтобы постоянно ходить в чем мать родила вокруг бассейна, только чтобы позлить его. Но не совсем.

— Она гребаная психопатка. Она подкралась ко мне и воткнула мне в ухо фаллоимитатор. Снова. Так что, очевидно, я отреагировал так, будто на меня напали, и перекинул ее через плечо — ей чертовски повезло, что я ее не зарезал.

— Вообще-то я думаю, что ножевое ранение нарушило бы монотонность моей жизни, — небрежно сказала я. — Или, что еще лучше, положило бы ей конец. В любом случае, ад не может быть хуже этого места, я права?

Чейз пробормотал что-то вроде оскорбления или возмущения по поводу того, что я маленькая неблагодарная сучка, и я отмахнулась от него, когда он откинулся на спинку шезлонга и закурил.

— Ты же знаешь, я не могу выпустить тебя отсюда, пока Шон все еще…

Я протянула руку и зажала рот Фокса ладонью, чтобы заставить замолчать, потому что, черт возьми, я не могла услышать это еще раз без того, чтобы моя голова не взорвалась.

— Я не хочу снова это слышать, — сказала я, глядя в его зеленые глаза и гадая, есть ли ему вообще до этого дело. Кем я была для него? Просто какой-то маленькой куклой, которую он мог запереть в своем замке и играть с ней, когда был дома? Чем-то, что можно хранить, использовать и что выглядело бы красиво для него?

— Перестань так на меня смотреть, — прорычал Фокс, отводя мою руку от своего рта, словно читая мои мысли, и я пожала плечами, отворачиваясь от него.

Конечно, он не просто отпустил меня, а схватил за запястье и развернул лицом к себе. Его губы были уже приоткрыты, но я успела заговорить первой, устав от всего этого дерьма и просто желая хоть раз в жизни взять свою судьбу в свои руки.

— Когда я была девушкой Шона, — начала я, быстро заставив его замолчать, потому что я никогда не говорила об этом, и я знала, что у него в голове крутилась тысяча вопросов по этому поводу. Даже Чейз оживился, его ледяные глаза смотрели на меня, пока он ждал продолжения. — Он любил, чтобы я хорошо выглядела для него, но не для других мужчин. Он заставлял меня наряжаться, а потом оставлял дома, чтобы никто больше меня не видел. Он называл меня своей хорошенькой маленькой шлюшкой и пользовался моим телом, а потом закрывал двери и оставлял меня там одну или отправлял обратно в квартиру, которую арендовал, чтобы я осталась там в одиночестве. Иногда я смотрела в окно и думала, не лучше ли мне было бы в другом месте. Но реальность была такова, что я знала, что не было бы. Поэтому я оставалась и оставалась, и, возможно, была бы там и сейчас, если бы он не решил, что я задержалась. Вот что значит снова оказаться здесь в ловушке. Только здесь двери не просто закрыты, они еще и наглухо заперты. Теперь я просто снова чья-то куколка, не так ли?

— Господи, Роуг, — простонал Фокс, его хватка на моем запястье усилилась, и я рывком отдернула руку, чтобы заставить его отпустить меня. — Ты же знаешь, что я делаю это только для твоей защиты, верно?

— Что ж, в таком случае, хочешь, я отсосу тебе сейчас или отложим это до того момента, когда у нас не будет зрителей?

— Прекрати, — прорычал он.

— Она соплячка, она не прекратит, — добавил Чейз, и я усмехнулась ему.

— Я не соплячка, — ответила я. — Я взрослая женщина, которая годами делала все, чтобы, блядь, выжить. Когда мне было шестнадцать, меня прижал к земле и чуть не изнасиловал мужчина в четыре раза больше меня, и я умудрилась сама убить его. Я жила на улицах и во всех самых дерьмовых местах, сбегала от копов больше раз, чем могла сосчитать, и да, я трахалась с несколькими очень сомнительными мужчинами. Но я все еще в строю, так что, думаю, я справилась. Я никогда не просила никого из вас спасать меня. Единственное, о чем я просила, — это право самой прикончить Шона, потому что именно меня он пытался убить и оставил погребенной в неглубокой гребаной могиле, завернутой в мешок