Пророчество: Дитя Земли - Элизабет Хэйдон

Акмед закатил глаза, а великан встал:

— Ну ладно, твоя светлость. Ой идет с тобой. Думаю, парни с удовольствием послушают «Ломайте Все Кости».

Посол испуганно заморгал. Тихий голос звучал мягко и ласково — и совсем не вязался с обведенными красными кругами глазами.

— Какой неприятный сюрприз, а я неожиданностей терпеть не могу. Но я уверен, что ты дашь мне вполне приемлемые объяснения. Если я все правильно помню, Гиттлесон, в отчете о твоем посещении в качестве посла королевского двора Илорка ты сообщил мне, что там находились все Трое.

— Да, ваша милость.

— А когда я спросил тебя, что представляют собой Трое, ты ответил мне, что это король фирболгов, его страж великан и светловолосая женщина, правильно? Ты их видел в Канрифе?

— Да, ваша милость, — испуганно повторил Гиттлесон. — Так говорилось в моем отчете.

— Правильный ответ. Складывается впечатление, что ты действительно их видел. Однако когда мы прибыли в Сепульварту, один из Троих поджидал нас в базилике. Объясни мне, Гиттлесон, как такое могло произойти?

— Я не знаю, ваша милость.

— Она что, прилетела туда на крыльях? — Красные круги вокруг глаз потемнели, стали цвета крови.

— Я… не могу объяснить случившееся, ваша милость. Прошу меня простить.

— И ты расставил посты, чтобы они наблюдали за перевалом в горах и за Илорком, как я приказал?

— Да, ваша милость. Она не могла покинуть королевство фирболгов одна или с почтовым караваном. Я не понимаю, как ей удалось попасть в Сепульварту раньше вас. Это… совершенно невозможно. — Он замолчал под обжигающим взглядом ледяных голубых глаз.

— И тем не менее, Гиттлесон, она там была, верно?

— Именно, — прозвучал третий голос, приятный бархатный баритон.

— Ваша милость, я… — Рука взметнулась вверх, и Гиттлесон, задохнувшись, замолчал на полуслове.

— Тебе известно, чего нам стоила твоя ошибка? — Голос превратился в холодный, угрожающий шепот.

— Она… казалась такой безобидной, ваша милость, — пролепетал посол.

На него уставились две пары голубых намерьенских глаз, затем их владельцы молча переглянулись. Ожиданию, казалось, не будет конца.

— А ты еще глупее, чем я думал, Гиттлесон, — заявил через некоторое время священник прежним светским то ном. — Только слепец не в силах увидеть силу, которой обладает эта женщина. Как тебе удалось настолько ее недооценить?

— Возможно, он не виноват, — задумчиво сказал Ракшас. — Думаю, что даже Гиттлесон в состоянии ее оценить. По правде говоря, я склонен думать, что, если бы он ее увидел, он бы просто стоял, пялился на нее и теребил свой член. — Гиттлесон проглотил оскорбление, радуясь возможному спасению. — Кроме того, если бы ты меня спросил, я бы тебе сказал, что совсем недавно она была в Тириане.

Глаза, обведенные красными кругами, сузились.

— Продолжай.

— Сколько лет женщине, которую ты видел? — спросил Ракшас у Гиттлесона.

— Совсем молоденькая, — с сомнением ответил тот. — Девочка. Лет пятнадцати или шестнадцати.

— Опиши ее, — приказал собеседник, который был постарше.

— Худая, светлые волосы. Бледная. Непримечательная, если не считать того, что она очень ловко управляется с кинжалом. Я видел, как она играла в «ножички».

— А если бы я сказал тебе, Гиттлесон, что женщина в базилике была ослепительно красива, а в ее душе пылает стихия огня…

— Я видел в Илорке не ее, ваша милость.

— Смотри-ка, Гиттлесон, ты меня опередил. Сам пришел к выводу, который я собирался высказать вслух. — Священник налил себе бренди.

— Трое спасли из Дома Памяти девочку, которая подходит под твое описание, — сказал Ракшас. — Наверное, ты видел ее. — Он повернулся к своему господину. — Возможно, мне стоит нанести им визит. Мы провели вместе некоторое время, мне кажется, она ко мне неравнодушна.

— Она видела твое лицо?

— Не полностью. Могла увидеть мельком. Я с радостью займусь этим делом, отец. Она наш шанс вернуться в горы.

— Хорошо, но будь осторожен. Король фирболгов очень хитер, и он может распознать тебя. Кстати, пора переходить к следующему этапу нашего плана. Займись этим, когда будешь в Канрифе.

Покрытых снежными шапками вершин Зубов коснулись лучи утреннего солнца, и на фоне синего неба ледяные пики ослепительно вспыхнули, будто охваченные пламенем пожара. Пруденс пошире раздвинула занавески на окне экипажа, чтобы насладиться восхитительным видом, потом на мгновение закрыла глаза, подставив лицо первому теплу наступающего дня затем чуть приподнялась с сиденья и высунулась в окно.

В четвертый раз за сегодняшнее утро кучер и стражник показывали бумаги с печатью Тристана очередному остановившему их отряду фирболгов. Пруденс снова посмотрела на горы. Эти земли показались ей прекрасными и одновременно пугающими — сумрачные, разноцветные пики разрывали небо на горизонте, точно клыки огромного зверя, устроившегося вдалеке. За всю свою жизнь Пруденс ни разу не покидала Бетани, и ее заворожила темная магия Илорка, горной страны чудовищ.

Она почувствовала на себе взгляд и, повернувшись, встретилась глазами с одним из чудовищ. Как и у остальных фирболгов, которых они видели после того, как пересекли границу Бет-Корбэра, у него была темная кожа, покрытое шерстью лицо и сильное, мускулистое, но совсем не уродливое тело. Фирболг внимательно, однако совсем не нахально ее разглядывал. Пруденс смутилась и покраснела, сообразив, что выражение его лица является зеркальным отражением ее собственного.

«Они чудовища, человекоподобные звери, которые едят крыс и друг друга, — сказал Тристан. — И кстати, людей, которых им удается поймать».

Но, глядя на них с близкого расстояния, Пруденс решила, что это все-таки преувеличение из серии детских сказок. Всякий раз болги появлялись словно ниоткуда и молча останавливали экипаж, наставив на лошадей луки с натянутой тетивой. Проверив бумаги и убедившись в мирных намерениях гостей, они так же молча показывали знаками, что путники могут ехать дальше. И снова исчезали.

Экипаж тряхнуло, и он покатил по дороге. Пруденс снова откинулась на мягкие подушки сиденья, на котором они с Тристаном множество раз предавались тайным любовным утехам. Через минуту крошечная дверца на противоположной стенке приоткрылась и в ней появилась голова возницы.

— Уже недалеко, мисс. До главного сторожевого поста, где останавливаются почтовые караваны, осталось около часа.

Пруденс кивнула, и маленькая дверца закрылась. Она в последний раз выглянула в окошко и увидела, что разведчик из отряда фирболгов продолжает смотреть вслед экипажу. Выражение его глаз ей совсем не понравилось.

Через некоторое время дорога стала заметно ровнее и экипаж перестало нещадно трясти. Пруденс отодвинула занавеску и вдруг принялась колотить в маленькую дверцу: