История христианской церкви. Том 3. Никейское и посленикейское христианство. 311 - 590 года по Рождество Христово - Филипп Шафф

Наконец, что касается четырех великих вселенских соборов, Первого Никейского, Первого Константинопольского, Эфесского и Халкидонского, то мы уже представляли их позицию в связи с их законами о патриархальной системе[588]. Мы видели, что они отдают Римскому епископу почетное превосходство среди пяти равных по официальным правам патриархов, то есть признают его primus inter pares, но самой этой уступкой пресекают его притязания на высшую законодательную власть и монархическое правление всей церковью. Вся патриархальная система — это не монархия, а олигархия. Поэтому римские делегаты и папа Лев протестовали против решений Халкидонского собора 451 г., совпавших с решениями Константинопольского собора 381 г. Этого протеста было недостаточно, чтобы отменить постановление, и на Востоке он не произвел сильного впечатления, а последующие случайные уступки греческих патриархов и императоров Римской епархии (например, узурпатора Фоки в 606 г. и даже Шестого вселенского собора в Константинополе в 680 г.) не имели общего значения, но явно были связаны с конкретными обстоятельствами и проблемами.

Следовательно, остается признать неоспоримым исторический факт, что величайшие догматические и законодательные власти древней церкви решительно выступали против конкретных папских притязаний Римского епископата, хотя и поддерживали его патриаршие права и уступали ему почетное первенство в патриаршей олигархии. Последующее отделение Греческой церкви от Латинской по сей день доказывает, что она не желает жертвовать своей независимостью от Рима и отходить от постановлений величайших соборов.

Однако существует различие между греческой и протестантской оппозицией в отношении к универсальной монархии папства. Греческая церковь протестовала против нее исходя из сложившейся олигархической патриаршей иерархии V века — в ту эпоху и на основании того принципа церковной организации, которые предшествовали периоду влияния папства в мировой истории. Евангельская же церковь протестует против него на основании более свободного представления о христианстве, видя в папстве институт, который стал правомерным продолжением патриархальной системы и был необходим для формирования романо–германских народов Средних веков, но со временем исполнил свою миссию и изжил себя. В Греческой церкви папства никогда не было. История же Евангельской церкви по сути включает в себя такой период. Папство стоит между веком патриаршей иерархии и веком Реформации подобно тому, как теократия Моисея стоит между эпохой патриархов и пришествием христианства. Протестантизм одновременно отвергает и папскую монархию, и патриархальную олигархию, но считает и то и другое оправданным в определенное время и на определенном этапе развития христианского мира.

I. St. Leo Magnus: Opera omnia (sermones et epistolae), ed. Paschas. Quesnel., Par., 1675, 2 vols. 4to (галликанин, за Илария против Льва, поэтому его труд был занесен в римский индекс запрещенных книг); ed. Petr. et Hieron. Ballerini (два очень ученых брата–пресвитера, писавшие по просьбе папы Бенедикта XIV), Venet., 1753 — 1757, 3 vols. fol. (vol. i содержит 96 проповедей и 173 послания, два остальных тома — труды, подлинность которых сомнительна, и ученые диссертации). Это издание перепечатано в Migne, Patrologiae Cursus completus, vol. 54 — 57, Par., 1846.

II. Acta Sanctorum: sub Apr. 11 (Apr., tom. ii, p. 14–30, кратко и неудовлетворительно). Tillemont: Mem., t. xv, p. 414–832 (очень полно). Butler: Lives of the Saints, sub Apr. 11. W. A. Arendt (католик): Leo der Grosse и. seine Zeit, Mainz, 1835 (апологетический и панегирический отзыв). Edw. Perthel: P. Leo's I. Leben и. Lehren, Jena, 1843 (протестант). Fr. Boehringer: Die Kirche Christi u. ihre Zeugen, Zürich, 1846, vol. i, div. 4, p. 170–309. Ph. Jaffé: Regesta Pontif. Rom., Berol., 1851, p. 34 sqq. См. также Greenwood: Cathedra Petri, Lond., 1859, vol. i, bk. ii, chap, iv‑vi (период правления Льва); H. H. Milman: Hist, of Latin Christianity, Lond. and New York, 1860, vol. i, bk. ii, ch. iv. Friedrich (старокатолик): Zur ältesten Geschichte des Primates in der Kirche. Bonn, 1879. Jos. Langen (старокатолик): Geschichte der röm. Kirche bis zum Pontificate Leo's I. Bonn, 1881. Karl Müller в Herzog2, viii (1881), 551–563. C. Gore, в Smith and Wace, iii (1882), 652–673. Его же: Leo the Great (Lond. Soc. for Promoting Christ. Knowledge, 175 pp.). О литературных заслугах Льва см. Ebert: Geschichte der christl. Lat. Lit., vol. i, 447–449.

Личности большинства ранних Римских епископов оставались в тени их высоких постов. Дух века и общественное мнение управляли епископами, а не наоборот. В предыдущий период Виктор в пасхальных спорах, Каллист — в спорах о восстановлении отступников, Стефан — в спорах о еретическом крещении первыми проявили иерархическое высокомерие, но в этом они поторопились и вызвали решительное сопротивление со стороны Иринея, Ипполита и Киприана, хотя во всех трех вопросах раньше или позже восторжествовало римское мнение.

В рассматриваемый нами период Дамас, подчинивший римской юрисдикции Иллирию и установивший авторитетность Вульгаты, и Сириций, выпустивший первую подлинную декреталию, шли по стопам своих предшественников. Иннокентий I (402 — 417) пошел дальше и в пелагианских спорах осмелился утверждать, что во всем христианском мире нельзя принимать никаких решений без ведома Римской епархии и что все епископы, и особенно в вопросах веры, должны обращаться за советом к престолу святого Петра[589].

Первым папой в полном смысле этого слова был Лев I, справедливо называемый Великим в истории латинской иерархии. В его лице идея папства стала плотью и кровью. Он очень энергично и ясно воспринял ее и осуществил в духе римского владычества, насколько это позволял дух времени. С его именем связана новая эпоха в развитии папства, как с именем Киприана — новая страница в истории епископата. У него были даже более возвышенные представления о прерогативах Римского престола, чем у Григория Великого, который, хотя и правил сто пятьдесят лет спустя, был носителем скорее патриаршей идеи, чем папской. В то же время Лев был первым серьезным богословом на Римском престоле, он превосходил остротой и глубиной мысли всех своих предшественников и последователей вплоть до Григория I. Бенедикт XIV относит его (в 1744 г.) к небольшой группе doctores ecclesiae, или авторитетных учителей католической веры. Он боролся с манихеями, присциллианами, пелагианами и другими ересями и обессмертил себя как человек, придавший окончательную форму ортодоксальному учению о личности Христа.