Леонид Гайдай - Евгений Новицкий

Впрочем, у Гайдая зачастую действительно получалось протаскивать на экраны очень острые вещи — в этом смысле мало кто еще из советских режиссеров столь же часто рисковал, а тем более выходил сухим из воды после подобных рисков. Гайдаю это удавалось почти два десятилетия подряд. «Инкогнито из Петербурга» стал вторым и последним его фильмом с несчастливой судьбой (впрочем, до вконец плачевной участи первого — «Жениха с того света» — ему всё же было далеко).

Однако все неприятности обрушились на картину, когда она уже была полностью готова. А работал над ней Гайдай, как всегда, с энтузиазмом и без всякого давления с чьей-либо стороны.

Пятого ноября 1975 года Бахнов и Гайдай подали сценарную заявку в мосфильмовское Творческое объединение комедийных и музыкальных фильмов (ЭТО к тому моменту уже прекратило существование).

«Основная задача, которую мы ставим перед собой, — писали авторы, — на основе классического произведения театральной драматургии создать не очередной фильм-спектакль, а самостоятельное кинематографическое произведение.

Мы не собираемся давать какую-либо новую трактовку ни героям, ни событиям комедии. Мы не собираемся осовременивать пьесу: персонажи ее и почти невероятные события тесно связаны с определенной, ушедшей навсегда в прошлое эпохой».

В начале 1976 года готовый литературный сценарий отправили на рецензию в Институт мировой литературы. Отзыв профессора Петра Николаева был всецело одобрительным: «Перед нами отличное литературное произведение, выявляющее в классическом образце наиболее существенное, отличающееся вместе с тем определенной самостоятельностью, заключающее в себе большие возможности для союза с другими видами искусства, прежде всего с актерской игрой, для превращения в тот универсальный вид искусства, который называется кинофильмом».

Летом того же года Гайдай занимался режиссерской разработкой сценария, а в сентябре начались кинопробы.

Разумеется, Леонид Иович видел обе громкие театральные постановки «Ревизора» того времени — Валентина Плучека в Московском академическом театре сатиры и Георгия Товстоногова в Ленинградском академическом Большом драматическом театре. Премьеры обоих «Ревизоров» состоялись в 1972 году. У Товстоногова главные роли исполняли Кирилл Лавров (городничий) и Олег Басилашвили (Хлестаков), у Плучека — Анатолий Папанов и Андрей Миронов.

Гайдай изначально видел в Папанове идеального городничего и для своего фильма, однако кандидатуру Миронова на роль Хлестакова даже не рассматривал. Во-первых, в планы Гайдая никак не входило излишнее пересечение с каким-либо спектаклем. Во-вторых, Миронову в 1976 году было уже 35 лет, и к тому времени актер был заметно упитаннее, чем в «Бриллиантовой руке»; режиссер же явно не собирался игнорировать подробные указания Гоголя в тексте пьесы, согласно которым Хлестаков — «молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький». Понятно, что на экране это несоответствие бросалось бы в глаза куда сильнее, чем на сцене.

Наконец, со времени работы над «Не может быть!» Гайдай не сомневался, что не найдет лучшего Хлестакова, чем Олег Даль. Несмотря на то что Даль — ровесник Миронова, он всегда выглядел гораздо моложавее и субтильнее. А после блестящего исполнения роли Барыгина-Амурского (отчасти перекликающейся с Хлестаковым) в «Забавном приключении» по Зощенко все воочию убедились, что Даль обладает отменным комическим даром.

К сожалению, это мнение как будто не разделял сам актер. Он страстно хотел сыграть Хлестакова, но только не в фильме Гайдая. В ноябре 1976 года Даль записал в дневнике: «Гайдай. Ревизор. Хлестаков. Пугает Гайдай. Что делать?! Ждать. Отказаться никогда не поздно».

Но уже к 17 декабря актер определился. Его запись, датированная этим числом, гласит:

«Окончательно отказался от мечты сыграть Хлестакова. Фильм Гайдая.

Соображения принципиального характера.

Не по пути!!!»

Вряд ли Даль был разочарован работой с Гайдаем в «Не может быть!», тем более что сам режиссер был от Олега в восторге. Вероятно, актер пребывал в убеждении, что за такого литературного гиганта, как Гоголь, должен браться исключительно серьезный режиссер: мол, «Ревизор» — шедевр из шедевров, не чета какому-нибудь Зощенко.

Интересно, что «соображения принципиального характера» не помешали Далю участвовать в телевизионной халтуре «Эти невероятные музыканты, или Новые сновидения Шурика» (премьера состоялась 1 апреля 1977 года). Олег Иванович там кривлялся и открывал рот под фонограммы песен из гайдаевских фильмов в компании Вицина, Моргунова, Демьяненко, Куравлева, Крамарова, Крачковской, Селезневой и Варлей. Получился довольно забавный фильм-концерт, но, на взгляд сегодняшнего зрителя, именно Даль несколько выпадает из актерского ансамбля. Ведь он позиционировал себя в качестве серьезного драматического актера — и на этом основании упустил возможность войти в «гайдаевский пул». Другого такого артиста в Советском Союзе, кажется, не было — от предложений сняться у Гайдая обычно не отказывались.

Впрочем, тот же Андрей Миронов не заинтересовался гайдаевским предложением сыграть в «Инкогнито из Петербурга» почтмейстера Шпекина. В итоге эту небольшую роль исполнил Леонид Куравлев, повторив тем самым коллизию с Жоржем Милославским в «Иване Васильевиче…», на роль которого Гайдай первоначально прочил Миронова.

Известно, что Миронов недалеко ушел от Даля в плане настороженного отношения к Гайдаю. Долгие годы он досадовал, что прославила его именно «Бриллиантовая рука», о чем открыто говорил в интервью: «Мне очень горько и трудно смириться с мыслью, что для зрителей, я это знаю, высшее мое достижение в кино — это фильм «Бриллиантовая рука». Мне действительно это очень больно».

Тут можно вспомнить и о Демьяненко, полжизни прожившем в убеждении, что роль Шурика сломала ему кинематографическую карьеру. Но всё-таки у Гайдая мечтали сниматься практически все актеры обеих столиц — и те, кому посчастливилось сыграть у него хотя бы однажды, и те, кому это так никогда и не удалось.

После окончательного отказа Олега Даля Гайдай делал пробы с Николаем Бурляевым, подумывал и о кандидатуре совсем молодого актера Театра сатиры Юрия Васильева, в кино к тому времени еще не снимавшегося. Но Хлестаковым в итоге стал другой малоизвестный артист — Сергей Мигицко из Ленинградского театра им. Ленсовета. Согласно воспоминаниям актера, Гайдай очень долго проводил с ним пробы, на протяжении которых Мигицко пришлось сыграть половину сцен из «Ревизора». Но в конце концов режиссер всё-таки разглядел в нем «своего» Хлестакова и утвердил на роль.

В 1976 году Мигицко было 23 года, то есть ровно столько же, сколько гоголевскому Хлестакову. Из привычного образа этого героя несколько выпадал только огромный рост Сергея (194 сантиметра). Но это оказалось только на руку эксцентрическому прочтению «Ревизора» — Хлестаков в «Инкогнито» выглядит Гулливером в стране лилипутов, а ведь именно жалкими карликами и ощущают себя чиновники уездного городишки «в присутствии такой важной персоны». В одной сцене Гайдай даже гиперболизировал габариты Мигицко с помощью комбинированной съемки — в рассказе Бобчинского и Добчинского, которые первыми обнаружили «ревизора», Хлестаков предстает подлинным великаном среди посетителей трактира, в воображении трусливых сплетников скукожившихся до размеров букашек.