Темные отражения. Немеркнущий - Александра Бракен

– Руби… – Его лицо исказилось. Это не была грусть, просто… усталость. – Если не можешь ничего изменить, в чем тогда смысл?

Я переплела свои пальцы с его и крепко сжала.

– Не знаю. Но когда пойму, тебе скажу первому.

Когда мы направились в сторону светящихся высоток Лос-Анджелеса, я даже и не думала, что так обрадуюсь сумасшедшему сплетению скоростных калифорнийских шоссе. Всю дорогу нас трясло на неровном асфальте, а знакомый запашок бензина упорно просачивался сквозь кондиционер, заглушая даже нервирующий запах новых кожаных сидений. Хотя какое это имело значение.

Когда мы высадились в лос-анджелесском аэропорту, большой черный внедорожник уже ждал нас на взлетно-посадочной полосе. Я освободила руки Клэнси, чтобы он смог взять ключи, которые протянул ему мужчина в костюме и темных очках, но потом снова взяла его на мушку, чтобы он даже не попытался слинять. Мы так долго пробыли только впятером, и я почувствовала, как Джуд вздрогнул, когда мужчина прошел мимо него.

– Надо обсудить план, – сказала я, когда мы уже отъехали от аэропорта на несколько километров. Было начало восьмого вечера. В обычное время в Штабе сейчас начиналось бы первое из двух вечерних занятий. Потом в расписании значились два часа до принудительного отбоя и еще час, прежде чем агенты разошлись бы по комнатам. Безопаснее и легче попытаться забрать детей из одного места – спален на втором уровне, – но в каждом углу там были установлены камеры. Не говоря уже о том, что успех операции зависел от трех ощутимых «если». Если мы туда доберемся. Если найдем вход. Если нас не поймают.

– И это только, если они живут по обычному графику, – добавила я. – Нико ничего такого не говорил? Эй… – Я дернула за уже порванный воротник рубашки Клэнси. – Я задала вопрос.

Клэнси заскрипел зубами:

– Он не ответил на несколько последних сообщений. Думаю, у него отобрали переговорник, чтобы слухи не смогли распространиться.

– Они точно живут по обычному графику, – уверенно заявила Вайда с водительского сиденья. – Никто же не хочет, чтобы дети узнали, что Албана нет. Это вызвало бы нехилую панику. Никому из них не скажут, что на самом деле должно произойти.

– Но как привязать взрывчатку к детям, чтобы они этого не поняли? – спросил Лиам. – Думаю, начиненные ей жилеты уже наводят на определенные мысли.

– Легче не бывает, – сказал Клэнси. – Разбиваешь их на группки по двое, по трое, зашиваешь взрывчатку в подкладку курток и настраиваешь дистанционный детонатор. Все, что остается, – не выдавать детям курток до последнего момента.

Он сказал это так небрежно, без намека на отвращение, словно даже восхищался этим планом.

– Значит, подготовка в Штабе займет минимум времени. Если они выдвинутся в шесть или около того, подъем будет в пять… – Я перевела взгляд на Вайду. – Лучше идти в три или в четыре?

– В четыре.

– В четыре? – переспросил Клэнси, словно никогда не слышал ничего глупее. – Конечно, если хотите, чтобы вас уж наверняка поймали.

– Отключение электричества, – объяснила я остальным, не обращая на него внимания. – Так в Калифорнии «сберегают» энергию. В нашем районе отключения происходят между тремя и пятью часами утра. Системы безопасности и камеры подключены к генератору, но, по крайней мере, в коридорах, когда мы по ним пойдем, будет темно.

– Как только окажемся внутри, я позабочусь об агентах в аппаратной, – сказала Вайда. – Даже систему отключать не придется. Как думаешь, сколько займет времени войти и выйти через этот твой вход?

– Не знаю, сама я им никогда не ходила. Только видела, как приводят и уводят людей.

– Куда он ведет? – спросил Джуд. – И как так получилось, что я о нем не знаю?

Я посмотрела вниз, на руки, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

– Через него приводили предателей и ключевых агентов на допросы. А потом… уводили.

– Вот дерьмо, тебя заставляли пытать людей, – догадалась Вайда, она выглядела одновременно встревоженной и заинтригованной. Как и Клэнси. – А где это?

– Я не пытала их, – слабо запротестовала я, – просто… расспрашивала. Настойчиво.

Лиам внимательно смотрел в окно, но я чувствовала, что его внутренний взгляд сосредоточен на мне.

– Это та запертая дверь на третьем уровне? – спросил Джуд. – Следующая после компьютерной комнаты?

– Албан как-то рассказал мне, что там есть туннель к выходу возле моста у Седьмой улицы через реку Лос-Анджелес, – сказала я. – Если они удерживают кого-то из агентов или скрывают доказательства содеянного, то именно в той комнате.

– Итак, оставляя за скобками секретную подземную пыточную Лиги, – проговорил Лиам, – мы уверены, что они не перекрыли входы-выходы?

– Почему все время звучит это «мы»? – поинтересовался Клэнси. – Надеюсь, вы не рассчитываете, что я тоже отправлюсь в эту дыру?

– Вынуждена тебя огорчить: ты – единственный, у кого как раз таки нет права выбора, – сказала я. – Хочешь посмотреть, что происходит в Лиге? Хочешь снова поболтать со своим другом Нико? Получай. Место в первом ряду.

Должно быть, Клэнси подозревал, что до этого дойдет, но испуганным не выглядел. Может, несмотря ни на что, все еще не верил, что я готова преподнести его Лиге на блюдечке, предоставив им возможность делать с ним все, что заблагорассудится. Может, он уже догадался, что я готова отдать его Джарвину и остальным в обмен на других детей. Если в этом плане есть хоть трещинка, он найдет способ через нее выскользнуть.

Значит, мне придется наблюдать за ним гораздо внимательней, опережая на три шага вместо одного.

– А что, если мы не сможем незаметно их вывести? – спросил Толстяк.

– Тогда останется уповать, что они обучены, – ответила я, – и смогут сопротивляться.

Река Лос-Анджелес представляла собой отрезок бетона длиной около восьмидесяти километров, который выглядел скорее насмешкой над рекой. Когда-то в своей долгой жизни она, возможно, и была водной артерией, но человечество одержало убедительную победу, ограничив поток одним-единственным каналом, вьющимся по окраине города между рельсами железной дороги.

Как-то раз, когда мы ехали на операцию, Кейт рассказала мне, что здесь снимали сцены погони для фильмов, о которых я никогда не слышала. Теперь, однако, если бы вам вздумалось пройтись вдоль реки, обычно пересохшей, словно земля в Пуэбло, пришлось бы хорошенько постараться, чтобы найти что-нибудь, кроме граффити и бездомных, блуждающих в поисках места для ночлега. Если случался дождь – редкое для Южной Калифорнии явление, – из ливнестоков чего только не вымывалось, устремляясь потом в реку: магазинные тележки, мешки для мусора, сдутые баскетбольные мячи, чучела животных, иногда – трупы.

– Ничего не вижу, – пробормотал Толстяк, поднимая фонарик повыше, чтобы я снова могла оглядеть опоры моста. – Ты уверена…