Тяжесть слова - Екатерина Ивановна Гичко

расскажи! – упорствовала девушка. – Вон тебя как муж тискал, выпускать не хотел. Ну так каково это, когда ты замужем?

Я онемела. Как можно задавать такие неприличные вопросы? Она с ума сошла?!

– Где ваши манеры?!

– Что? – Нагиня озадаченно почесала ухо изящным пальчиком. – Манеры? Как это по-наагатински?

Явно издевается!

– Ух ты! – Глаза девушки неожиданно восторженно сверкнули, и она, оттянув мой воротник, на что-то уставилась. – Да наагасах прям озабоченный!

И я, вспомнив о россыпи засосов, вспыхнула, как костёр.

– Да пусти ты меня!

Рванувшись что есть сил, я смогла выскочить из-под лестницы, но зелёный в жёлтый горох хвост поймал меня и затянул назад в полумрак. Я разъярённо зашипела, бесстыдница нагло захихикала.

– Ло-лиш-ш-ш, – по холлу тяжело перекатился басовитый голос директора. – А ну-ка, выползай.

Девушка прошипела какое-то ругательство (очень-очень знакомое) и, неожиданно подхватив меня на руки, выползла на свет. В голове у меня мелькнула дурная мысль, что под девичьим нарядом скрывается ещё один господин Ссадаши, но меня вжали во всамделишную грудь.

– Да, директор? – Реснички нагини трогательно затрепетали, но господин Вааш посуровел ещё больше.

– Что это такое? – Наг показательно осмотрел нас.

– Мы не виделись целых два дня, я так скучала. – И наглая девчонка крепко прижала меня к себе.

– По проказам ты своим скучала. Поставь девочку.

Меня неохотно отпустили, и я поспешила отскочить от этой сумасшедшей.

– Шонар, можно тебя?

В дверях появился смуглокожий наагалей. Увидев Лолиш, он сразу помрачнел.

– У вас там есть что-нибудь несложное? А то этой вертихвостке опять силы девать некуда. Со вчерашнего дня ползает, на наказание нарывается.

– Вааш, может, на кухню её? – устало предложил наг.

– Хочешь быть голодным? Пристрой колесницы мыть.

Лолиш показательно скривилась.

– О, видишь! Ей по душе. После занятий полностью в твоём распоряжении. Ну… или отряди для присмотра кого-нибудь другого, – сжалился директор.

– Счастье великое, – без энтузиазма выдохнул наагалей Шонар. – Достанешься же кому-то.

– Достанусь. – Девушка фыркнула и кокетливо вильнула хвостиком.

– О, Дилания, деточка. – Директор ласково поманил к себе миниатюрную нагиню, не успевшую скрыться в трапезной. – Ты же по-нордасски говоришь? Составь компанию Таюне, а то ей скучно.

– Мне не… – начала я, но директор уже решительно подгрёб хвостом девушку и поставил её между наагалеем Шонаром и мной.

И это пугливое чудо вцепилось в мою ладонь дрожащими пальчиками. Дилания действительно была чудом. Даже среди нагинь, отличавшихся поразительной красотой, она казалась особенной. Как мираж из легенд про леди тумана. Невысокая, хрупкая, с молочно-белым, хрустально блестящим хвостом и облаком платиновых волос, укрывающих её, как призрачная завеса. А какие у неё были глазища! Большие, серые, блестящие, как горные ключи. И лицо такое испуганное, молящее о защите, что я невольно ободряюще сжала её ладошку.

Зато как переменился наагалей Шонар. Усталое недовольное выражение на лице сменилось спокойствием, но это было какое-то необычное спокойствие. Ранее он казался мне несколько отстранённым, но сейчас наагалей с куда большим вниманием смотрел на макушку Дилании. Девочка под его взглядом дрожала так отчаянно, что позвякивали хрустальные серьги. Наагалей шевельнул хвостом, случайно, как показалось мне, коснулся белого хвостика, и нагиня, испуганно ахнув, метнулась за мою спину и обхватила меня руками и хвостом. Я едва устояла. Уголки губ наагалея едва заметно дрогнули, и он пополз к выходу.

– Вот дурёха, – ласково укорил Диланию господин Вааш, и я возмущённо уставилась на него, заподозрив, что директор пытается просватать эту малышку за своего друга. Да она же его до трясучки боится!

* * *

Начавшийся с неловкости день ею же и закончился. Благо в главной роли выступала уже не я, а неугомонная Лолиш. Её всё же отправили мыть колесницы, но, видимо, затея не увенчалась успехом. Уже через четверть часа жёлтый горох мелькнул на фоне зелени кустов парка. Следом, совсем не скрываясь, показался плечистый меднохвостый наг с коротким ёжиком рыжих волос. Вид у мужчины был откровенно скучающий и раздосадованный. Лолиш ещё немного пошуршала в зарослях и затихла. Остановился и её сторож.

Я видела всё это в окно общей гостиной, куда вышла впервые, надеясь разговорить робкую Диланию, но по итогу мучилась в компании язвительной Кариши. Её замечания по поводу моего внешнего вида (и лицо у меня серое, и круги под глазами, и ягодицы вяловаты, и походка, как у застенчивой гусыни) в конце концов вывели меня из себя. И я бестактно бросила её упиваться ядом в одиночестве, решив полюбоваться красотами парка, в надежде, что его осветит своим очарованием Аршавеше. И, хоть я и видела все перемещения Лолиш, дикий визг заставил подскочить и меня.

Меднохвостый наг мгновенно очнулся и героически бросился в кусты, оставляя за собой широкую тропку. На мои плечи навалились взволнованные девчонки, и меня едва не раздавили, когда раздался очередной визг, в этот раз возмущённый, и в лицо спасителя-охранника полетело верхнее одеяние Лолиш. По плотно сжатым губам и побелевшему от ярости лицу мужчины я поняла, что с девушкой всё в порядке. Да и другие нагини, понимающие, что именно кричит блондинка, весело захихикали. Скомкав одежду, наг швырнул её обратно в кусты и уже хотел уползти, как платье опять прилетело ему в спину. Похоже, Лолиш уже успела знатно покусать его за нервы, так как мужчина оскалился и, встряхнув одежду, сам пополз в кусты.

Тут уж я сама прижалась носом к стеклу. Ветки затряслись, Лолиш закричала с уже неподдельным возмущением, и через пару минут рыжий наг вытащил её из кустов в задом наперёд надетой одежде. Вытащил и хвостом подпихнул пониже спины в сторону школы. Девушка гордо тряхнула головой и с провокационной улыбкой что-то прошипела. В ответ мужчина ух как улыбнулся, провёл ладонью по коротким волосам и подмигнул хулиганке. Щёки той вспыхнули, и нагиня стремительно развернулась, выпрямилась и зашуршала в сторону школы.

– Шалле́лэ-шалле́лэ, гошана́ре[24], – пропел ей вслед рыжий.

Что Лолиш ему ответила, я так и не поняла. И переводить отказалась даже Кариша.

Но произошедшее ничуть не образумило Лолиш. Наоборот, она стала ещё энергичнее. И, увы, прилипчивее. Два дня я её избегала, на третий всё же сдалась, надеясь, что ей надоест моё молчание и она отстанет. К сожалению, Лолиш умела прекрасно заговаривать себе зубы и сама. И вытягивать на откровенность других. Даже сумела разговорить скромную Диланию и сцепилась языками с Каришей (судя по взаимному удовольствию обеих, не в первый раз).

К своему удивлению, я осознала, что нахожусь в школе в особом статусе. Этот статус не давал мне никаких привилегий, кроме возможности спокойно наблюдать за остальными и быть просто зрителем, а