Тени на стекле - Кана Корстон

Рик достал из кармана брюк телефон и начал что-то быстро печатать, а после протянул его Джаки. Девушка удивленно посмотрела на экран: там в режиме заметок был набран текст.

«Я разрешил ему называть себя так. Сложно будет объяснить мальчику, что у нет и никогда не было отца»

Джаки пробежала взглядом по строчкам, затем посмотрела на Рика и снова на экран. Ей было сложно поверить, но похоже Рик ничего не знал. А значит и ей следует сделать вид, что ничего не происходит. Она положила телефон на стол и села рядом с Тимом.

— Так значит, папа испечет тебе пирог? — она с трудом выговорила слово «папа».

— Папа умеет печь?

— Конечно, — Джаки старалась улыбаться. — Как-то раз он испек невероятно вкусный яблочный штрудель.

— А папа испечет мне именинный пирог? — в голосе Тима было столько надежды, что у Джаки от жалости защемило сердце.

— Ох, Тим, я не знаю об этом нужно спрашивать у папы…

Джаки подняла глаза на Рика, будучи уже готова умолять его, если это понадобится. Потому что еще никогда в жизни она не слышала такого благоговейного трепета, с которым Тим произносил «папа».

— Конечно, Тим, — к огромному облегчению Джаки все же ответил Рик. — А когда у тебя День Рождения?

— Через неделю! — казалось, еще чуть-чуть и он просто завизжит от восторга. — Мне исполнится четыре.

— Четыре? Так ты у нас уже совсем большой. А какой торт ты хочешь?

— Большой! — пискнул Тим. — Самый большой!

— А ты его съешь?

— Да.

Джаки завороженно смотрела на них. Ей просто не верилось, что Рик так открыто и по-доброму вел себя с ее сыном. У него не было на это совершенно никаких причин. Раз уж он не знал, что являлся его отцом. А самое главное, что это радовало Тима. Заставляло его буквально улыбаться, не переставая. Что заставило Джаки еще больше задуматься над правильностью своего поступка. Насколько правильным было ее решение уйти от Рика?

По квартире пронесся звук дверного звонка. Джаки посмотрела на настенные часы. Полдвенадцатого. Кто мог прийти к Рику в такое время?

— Хм… Я открою…

— Хорошо, — кивнул Рик. — Ты хочешь торт в форме машинки? Да уж, сложная задача.

Джаки встала со стула и поплелась в коридор. На звонок нажали еще раз. Похоже, за дверью был кто-то очень нервный. Девушка открыла входную дверь и удивленно протянула:

— Амалия?

Джаки всё никак не могла понять одного: зачем Амалия пришла к нему домой тем вечером. Этот вопрос мучил ее, но спросить у Рика она не могла. Она сейчас была просто не в том положении. Поэтому, после того, как девушка увидела свою сотрудницу на пороге его дома, буквально схватив Тима в охапку, она покинула квартиру. В тот момент ей совершенно ничего не хотелось знать. Но когда она пришла домой и состояние шока немного отступило, это настолько заинтересовало ее, что она не смогла заснуть. Хотя, возможно, здесь немалую роль сыграло снотворное и то, что она спала до этого.

Поэтому, с утра, закинув Тима в сад, она буквально понеслась на работу. После ночи без сна в голове Джаки всё же созрел план. Она решила встретиться с Амалией до работы и как бы невзначай поинтересоваться, что она забыла в доме ее бывшего мужа.

Умом она, конечно, понимала, что это не имело к ней никакого отношения. Они были чужими людьми, и каждый жил своей жизнью. Тогда почему при мысли о том, что он мог заинтересоваться другой женщиной, у неё сжималось сердце?

Сложно смириться с тем, что то, что ты долгое время считал своим, неожиданно перестает быть таковым. Но, если задуматься, он ведь никогда и не был ее. Просто она привыкла к нему. Привычка… Похоже, только так можно было охарактеризовать причину. Но от этого легче не становилось.

Джаки открыла дверь магазина и вошла внутрь. В последнее время его постоянно открывала она, а Амалия приходила минут за десять до непосредственного открытия магазина для посетителей, вместе с остальными сотрудниками. Только посмотрев на часы над кассой, девушка поняла, что пришла действительно рано.

Боже… наверное, она и правда свихнулась. Джаки устало выдохнула и сняла пальто. Как же можно быть настолько глупой: в своих безумных мыслях она даже забыла принять с утра душ. Слава Богу, хотя бы додумалась переодеться.

Девушка забрала свой ноутбук из кабинета и села на верхних ступеньках лестницы, чтобы видеть каждого из работников, кто будет приходить. Ей оставалось только надеяться, что Амалия придёт раньше, чем все остальные. Неудивительно, ведь Джаки не хотелось посвящать всех в обстоятельства своей личной жизни.

Открыв ноутбук, она лишь делала вид, что хоть чем-то занята. Уж слишком взбудоражена она была в этот момент, чтобы действительно заниматься чем-то важным. Но, просидев на ступеньках без дела с полчаса, она поняла, насколько это была глупая идея. Ждать ответов на вопросы, которые она на самом деле и не хочет знать.

Черт, она на самом деле не хочет знать, зачем Амалия вчера приходила к Рику. Ведь мысленно она уже сотни раз дорисовала то, что могло и не могло произойти. Иногда иметь хорошее воображение — это еще то наказание. Ночью ее всё никак не отпускал образ обнажённой Амалии и рук Рика на ней. Это было мучительно.

Джаки закрыла ноутбук и встала со ступенек. Бессмысленно ждать у моря погоды, пора заняться по-настоящему важными вещами.

На втором этаже она, как обычно, заняла место возле окна, через которое было отлично видно заснеженную улицу. За ночь подморозило, а под утро начал идти снег. Временами ей нравилось просто сидеть у окна и наблюдать за прохожими. Все они были абсолютно одинаковыми, но при этом по своему разными. И вот, когда она наблюдала за ними, в голове нередко рождались новые потрясающие идеи. Именно стоя у окна, она в большей мере ощущала себя автором. За ним кипела жизнь, а она была здесь совершенно одна. Как писатель, рассказывающий историю, оставаясь в ее тени. Возможно, в образе ее мыслей и была толика театрального пафоса, но именно так она представляла себе авторский труд. Поэтому и не понимала стремление издателей выставить автора напоказ.

Джаки сварила себе кофе и, отыскав в баре какой-то маленький блокнот с ручкой, вернулась за свой столик. Ей требовалось привести мысли в порядок, и единственным знакомым ей способом было сесть и начать писать, по-старинке, в блокнот обычной шариковой ручкой, как она делала это еще в школе, когда ее стол буквально ломился от исписанных в хлам тетрадей. Когда-то это было хобби, теперь — стало работой. Разве не такова мечта каждого человека, чтобы любимое дело было твоей работой? А не когда ты пашешь, как ломовая лошадь, а к сорока годам понимаешь, что всё было напрасно. И это еще хорошо, если к сорока, а не к шестидесяти, потому что в это время можно ещё хоть что-то изменить. А в свои истории она вкладывала всю себя, и это не могло не приносить радость, то самое чувство удовлетворения, когда получаешь письмо от читателя. Этот восторг неописуем, аж подушечки пальцев покалывают, когда начинаешь печатать ответ. Это настолько поднимает настроение, что потом ещё пару дней с лица не сходит глупая, но такая счастливая улыбка.