Молот и крест. Крест и король. Король и император - Гарри Гаррисон

неге и роскоши, могла покинуть лагерь только одним путем. Квикка и его бригада уйдут беспрепятственно, хранимые откровенно позорным характером своего задания, а также их ростом и поступью – безошибочными признаками урожденных рабов. Сам он может снова вооружиться щитом и копьем и присоединиться к их шествию, громко жалуясь, что не пристало благородному тану присматривать за рабами, чтобы не воровали и не бездельничали. Другое дело – Годива. Ей придется забраться в телегу, где уже лежат покойник и двадцать ведер людских экскрементов.

Он уже собрался объяснить необходимость этого, повиниться и посулить светлое будущее, но она обогнала его.

– Отворяй, – бросила Годива Квикке, после чего взялась за измазанный край телеги и нырнула в тошнотворную темноту. – Теперь поезжай, – донесся ее голос. – Здесь пахнет свежестью по сравнению с двором короля Бургреда.

Телега медленно заскрипела, покатив через двор, и Шеф с копьем наперевес поспешил вперед.

Глава 6

Шеф оглядел шеренгу лиц, на которых были написаны враждебность и осуждение.

– Долго же тебя не было, – буркнул Альфред.

– Надеюсь, она того стоила, – сказал Бранд, изумленно глядя на измученную и жалкую Годиву, которая подъехала вслед за Шефом на лошади.

– Такой поступок недостоин предводителя воинов, – подал голос Торвин. – Ты бросил войско, зажатое с двух сторон, и уехал по какому-то личному делу. Я знаю, что в свое время ты и пришел к нам, чтобы спасти девушку, но отлучиться сейчас… Разве не могла она подождать?

– Она уже прождала слишком долго, – отрезал Шеф.

Он соскочил с коня и поморщился от боли в бедрах. Позади остались сутки езды. Утешало то, что, даже если бы Бургред мчался во весь опор, подгоняемый бешенством Вульфгара и епископов, он все равно сейчас находился бы в двух днях пути от лагеря Шефа.

Шеф повернулся к бригаде Квикки.

– Разойтись по местам, – скомандовал он. – И помните, что мы сделали великое дело. Со временем поймете: оно было куда важнее, чем кажется нынче. Я не забуду вознаградить вас всех.

Когда помощники затрусили прочь вместе с Хундом, Шеф снова обратился к своим советникам.

– Теперь, – сказал он, – нам известно, где находится Бургред. Он доберется до нас за два дня, если поторопится. Мы можем рассчитывать, что он достигнет границы лагеря на вторую ночь, считая от нынешней.

– Но где же Ивар?

– С ним хуже, – коротко ответил Бранд. – Два дня назад он привел в устье Уза сорок кораблей. Это норфолкский Уз, конечно, а не йоркширский. Там Бескостный мигом напал на Линн. Жители пытались сопротивляться. Ивар за несколько минут снес палисад и прошелся по городу огнем и мечом. Никто не выжил, чтобы рассказать, но догадаться, как все было, нетрудно.

– Устье Уза, – пробормотал Шеф. – В двадцати милях отсюда. Примерно столько же и до Бургреда.

Не дожидаясь приказа, отец Бонифаций расстелил огромную карту Норфолка и его окрестностей, которую составил Шеф. Тот склонился над ней, бегая взглядом и прикидывая.

– Нам нужно сделать вот что… – начал он.

– Прежде чем что-то делать, – перебил его Бранд, – необходимо обсудить, достоин ли ты нашего доверия как ярл!

Шеф надолго впился в него взором – одним глазом против двух. Наконец Бранд потупился.

– Ладно, ладно, – проворчал он. – Ясно, ты что-то задумал и когда-нибудь удосужишься поделиться с нами.

– Пока же, – вставил Альфред, – будет простой учтивостью подумать о леди, коль скоро ты пустился ради нее на такие ухищрения. Нельзя же бросить ее, чтобы так и стояла возле палаток.

Шеф снова оглядел враждебные лица и сосредоточился на Годиве, глаза которой опять наполнились слезами.

«Нет времени на эту чепуху! – возопил внутренний голос. – Убеждать людей, нянчиться с ними. Прикидываться, будто они важные птицы. Все они колесики в машине, и я не лучше! Но если они поймут это, то, не ровен час, не захотят и вращаться».

– Прости, – сказал он. – Прости меня, Годива. Я так уверился в нашем спасении, что задумался о посторонних вещах. Позволь представить тебе моих друзей…

* * *

Сорок драккаров растянулись в цепочку, идя по Грейт-Узу – мелкой и мутной реке, служившей западным рубежом ярлства Пути: страны, которую викинги прибыли уничтожить. С иных ладей горланили песни, покуда захватчики пересекали сельскую глушь, расцветшую летней зеленью. Их продвижение выдавали мачты и свернутые паруса, отлично видимые с равнины. Люди Бескостного не шумели, они отмеряли время и мили без помощи запевал. Везде, где появлялся Ивар Рагнарссон, воцарялась напряженная тишина и умолкали даже бывалые пираты, любившие побахвалиться и показать, что никого не боятся.

С шести же первых кораблей, каждый из которых вез по машине Ивара, кормчие, свободная смена гребцов и состоявшие при катапультах затравленные рабы уже видели деревянный мост – не то чтобы даже мост и не часть города, а просто участок, где дороге случилось пересечь русло. Там не могло быть никакой засады. Но повидавшие виды пираты не стали бы таковыми, если бы допускали малейший ненужный риск. Даже Ивар, вообще не заботившийся о личной безопасности, всегда оправдывал ожидания подчиненных и делал то, чего от него хотели. Когда до моста остался фарлонг, стоявшая на носу драккара ослепительная фигура в алом плаще и травянисто-зеленых штанах повернулась и гаркнула.

Гребцы на миг замерли, развернули лопасти весел и вновь погрузили их в воду. Ладья замедлила ход до полной остановки, прочий флот выстроился в сплошную линию. Ивар махнул конным отрядам на обоих берегах, отчетливо видным среди лугов. Всадники двинулись рысцой проверить мост. Экипажи привычно начали убирать мачты.

Ни малейшего сопротивления. Ни души, сколько хватает глаз. Однако, как только разведчики спешились и двинулись по деревянному тележному мосту навстречу друг другу, они поняли, что люди там все-таки побывали. Посреди моста, на самом виду, стоял ящик.

Дольгфинн, возглавлявший конный отряд, мрачно уставился на него. Ящик ему не понравился. Его неспроста принесли и оставили те, кто отлично знал о приближении флота викингов. В таких посылках обязательно содержится некое уведомление или вызов. Возможно, там голова. И нет сомнений в том, что посылка предназначается для Ивара.

Эту догадку подтверждал грубый рисунок на ящике, изображавший высокого человека в алом плаще, зеленых штанах и посеребренном шлеме.

Дольгфинн не особенно боялся за себя – он был приемным отцом самого Сигурда Змеиного Глаза, который отправил его присматривать за безумным родственником; если Ивару и стоило тревожиться о чужом мнении, то это было мнение его старшего брата. Но Дольгфинна не радовала буря, которая грозила разразиться. Кому-то уж точно придется несладко. Дольгфинн вспомнил события многомесячной давности, когда Вига-Бранд осмелился дразнить сразу всех Рагнарссонов, рассказав