Звездные морпехи - Йен Дуглас

– Маверик! – прокричал по каналу связи Хантер. – Жми на всю катушку. У тебя на хвосте двое. Стряхни их!

– Сам вижу, черт побери!

Он резко взмыл вверх и повел своего ‹дракона› над самой поверхностью ксулской крепости. Пара вражеских исполинов последовала за ним. Один из них летел выше его ‹Дракона›, другой пристроился ему в хвост. Они были вынуждены прекратить огонь по крошечному и юркому истребителю землян из опасения промахнуться и попасть в собственную крепость.

Надо этим воспользоваться.

Попеременно то включая, то выключая двигатели реактивной тяги, он прижался к поверхности и вскоре оказался за ее горизонтом, то есть вне поля видимости своих преследователей. Увы, реактивная масса была на исходе, он истощил все свои резервы, заставляя работать двигатели в продолжительном режиме, когда возвращался из дрейфа в сторону солнца Края Ночи. При том уровне расхода воды, какой у него был на данный момент, он сможет продержаться в бою лишь несколько секунд.

Правда, в данной ситуации, когда ксулский флот уже почти разделался с аэрокосмическом крылом, уничтожив большую часть истребителей, у Маверика не было выбора. В любом случае жить ему оставалось не более нескольких секунд.

Он описал поворот на сто восемьдесят градусов – теперь его хвостовая часть оказалась направлена в сторону от поверхности крепости. Электронный прицел заскользил по горизонту космической махины. Секунду спустя из-за края крепости появился нос одного из ксулских исполинов, длиной в целую милю. Маверик моментально открыл огонь. Поток игл, сделанных из сверхплотного вещества, вонзился в чужой корабль. По мере того как вражеское судно выдвигалось все дальше, прицел опускался все ниже и ниже, вспарывая ему брюхо. Казалось, кто-то невидимый открывает гигантскую застежку-молнию.

В открытый космос посыпались обломки и внутренняя начинка, однако уже в следующий момент на глазах у Маверика пробоина начала затягиваться. Как всегда в таких случаях, включился процесс регенерации. Тем не менее Маверик продолжал вести огонь. Он пытался разрезать монстра пополам и потому наблюдал за вспышками, что появлялись и гасли в распоротом чреве. Затем враг открыл ответный огонь.

Плазменный луч промчался мимо, всего в нескольких метрах от его ‹Дракона›. Маверик успел вовремя уклониться и, резко спикировав вниз, укрылся за кривизной сферической поверхности. Однако уже в следующее мгновение прозвучал сигнал тревоги, и корабль перестал слушаться его ментальных команд. Пролетевший мимо плазменный луч вывел из строя ряд систем, в том числе отключил бортовой компьютер истребителя. Но самым неприятным сюрпризом для Маверика явилось то, что его собственные имплантаты оказались полностью отрезаны от всех систем истребителя. Он тотчас ощутил свое полное одиночество во вселенной.

Перейдя на ручное управление, он попытался включить двигатели малой тяги, но они никак не отреагировали. То ли ему в конце концов удалось выскользнуть целым из этой мясорубки, то ли вражеский залп поджарил какой-то важный узел в его электронике – этого он не знал.

Из того, что он видел, напрашивался вывод, что почти все остальные ‹Драконы› его аэрокосмического крыла уже уничтожены.

Ну что ж, ждать оставалось недолго…

* * *

Штурмовая группа ‹Триполи›, Подразделение ‹Альфа›, Цель ‹Филадельфия›, Звездная система Край Ночи, 10:23 по бортовому времени

Фитцпатрик скончалась во время подъема.

Гарроуэй выбрался-таки на край пропасти, где его уже ждали остальные морпехи. Отстегнув фал, он огляделся, все еще потрясенный тем ужасом, который пришлось пережить в глубинах бездны.

Всего лишь за несколько минут до этого в пропасть спустились десять морских пехотинцев. Назад вернулись толь-ко пятеро. Один из них был тяжело ранен. Костюм Юнта закрыл серьезные раны на его ногах, мединано в крови осуществили общее обезболивание и приступили к лечению ран. Правда, полное излечение было возможно только в условиях стационара, так что раненого требовалось в срочном порядке доставить в лазарет, и чем скорее, тем лучше.

– Давай-ка убираться отсюда ко всем чертям, пока не поздно, – поделился Гарроуэй своими мыслями с Кроум.

– Самое время, а то, я смотрю, местное население не на шутку переполошилось.

Вибрация, ощущавшаяся через стены коридора, становилась все более настойчивой, более мощной. Похоже, что крепость исторгала из себя некое необычайное усилие. Но против кого оно направлено – морских пехотинцев или какой-то внешней угрозы?

Горсткой морпехов овладело чувство тревожной неопределенности.

‹Ладно, чем скорее унесем ноги из этого бедлама, тем лучше, – подумал Гарроуэй. – Сейчас это самое главное›.

– Отлично, ребята, – произнес он. – Давайте двигать наверх. Будем прорываться назад.

Компьютер его бронекостюма с того самого момента, как он оставил борт десантного модуля, вел учет всех конфигураций маршрута – каждого поворота, каждой извилины. Поскольку все бронекостюмы были связаны друг с другом через Квинси, ИскИн начертил в уме Гарроуэя трехмерную схему их месторасположения, на которой также обозначил места, где к поверхности крепости пристыкованы десантные модули. Их пилоты находились сейчас почти на восьмидесятиметровой глубине – именно такое расстояние отделяло их от поверхности космического стража.

К несчастью, эти восемьдесят метров керамики и металла были непреодолимым препятствием для радиосвязи с любым десантным модулем. Чтобы связаться хотя бы с одним из них, нужно добраться до самой верхней палубы. Если этого не сделать, они окажутся в ловушке.

Квинси, разумеется, следил за всеми их передвижениями и знал, где находятся открытые переходы, по которым они прошли, чтобы выйти в нужную точку. Возвращение означало, что им просто нужно повторить тот же путь, но только в обратном направлении. Коридоры по-прежнему продолжали менять форму и двигаться, и это происходило даже тогда, когда они пробирались по ним назад.

И все же они продвигались довольно быстро. Однажды повторилась прежняя история, когда морпехам понадобилось, чтобы перед ними открылся новый проход. Он взял и сам открылся перед ними, словно эта структура читала их мысли. ‹Наваждение, да и только›, – решил про себя Гарроуэй.

Он старался не думать о зарядах, которые, выражаясь метафорически, чутко ждали своего часа, вернее, мгновения. Если крепость – живой организм, если она каким-то образом почувствует внутри себя инородное тело, десяток ядерных фугасов…

‹Не думай об этом, – приказал он себе. – Лучше сосредоточься на том, что делаешь сейчас. Главное – идти и не останавливаться. Ты должен верить в свое спасение!›

А затем перед ними открылся вертикальный ствол, уходивший куда-то вверх. Включив направляющие дюзы бронекостюмов, они взмыли ввысь, что в условиях микрогравитации не так уж трудно сделать. Через тридцать секунд они уже были на верхней палубе, примерно в пятидесяти метрах от десантных модулей.