Орудия Ночи. Книга 2. Властелин Безмолвного Королевства - Глен Кук

А все потому, что этим нашествием никто централизованно не управлял. Друзьям и врагам Анны Менандской равно не терпелось поскорее и побольше наворовать. И те и другие платили страшную цену.

Пал Карон-анде-Лет. Пал Артлан-анде-Брит. Никто не знал, что сталось с братьями Рольт или семейством Тульдс, вести от них не доходили в Антье. Брат Свечка и Сочия опасались самого худшего.

Граф Реймон продолжал разить врагов, но его усилия напоминали бестолковую беготню старухи в тщетной попытке переловить разбежавшихся цыплят.

Брат Свечка и Сочия Рольт встретились за ужином.

– Я получила письмо от Реймона, – сообщила суровая дева. – Его люди устали – устали убивать безо всякого результата.

Совершенный содрогнулся: он хорошо знал, кто служит графу Реймону: его дворяне в основном мало чем отличались от свирепого Бернардина Амбершеля. Трудно вообразить, скольких же пришлось убить, чтобы притупилась их ненасытная жажда крови.

– Мы все заложники собственной совести.

– Совесть здесь ни при чем, – возразила Сочия. – Просто если ты не совсем уж безумец, то не сможешь пролить крови больше положенного.

– Понимаю.

Многие могли с мечом в руках обрушиться на захватчиков, не задумываясь при этом о душе, но убивать одного за другим бесчисленных беженцев…

– Уверена, Реймон преувеличивает, когда пишет, что заколол больше десяти тысяч, но…

Брат Свечка, наоборот, боялся, что тот преуменьшает.

Из-за своей жизнеутверждающей природы граф не замечал приземленного и жестокого нрава своей возлюбленной.

Он вообще был склонен к самообману.

Захватчики, под напором которых начали отступать истомленные сыны Коннека, возблагодарили бы лучше своего Господа, что с этой дщерью Коннека иметь дела не пришлось.

– Я разослала от имени Реймона письма – Тормонду, Питеру, Жерро, Гюнтеру Бьорграсскому, Дитриху Сьеньонскому и еще дюжине других, – заявила Сочия. – Попросила прислать войска, чтобы помочь оборонять Антье. У Реймона хватит на них денег.

Монах нахмурился. Юное создание оказалось еще хитроумнее и коварнее, чем он думал. Все эти дворяне раньше уже снабжали коннекские армии наемниками.

Междоусобные распри в последнее время значительно поутихли в тех графствах, где объявились арнгендцы. Горбун Ринпоче, ставший недавно епископом на побегушках у Анны Менандской, обзавелся своей маленькой дружиной в восемь сотен бойцов. С налета им удалось взять Томакадор и Фирак, и теперь Ринпоче увяз возле Собачьей реки под Калором. В поисках наживы и еретиков солдаты забредали в Трамейн, обращая против себя гнев знати, присягнувшей на верность Сантерину. Тамошним дворянам давно не терпелось насолить арнгендцам.

– Куда, по-вашему, ударит армия патриарха? – спросила Сочия.

Хороший вопрос. Пока главнокомандующий засел в Ормьендене и словно бы вообще не собирался никуда оттуда двигаться.

– Сюда. Если герцогу Тормонду не удастся договориться в Салпено. Слишком уж много раз терпели враги Коннека поражение под Антье.

Герцог Тормонд отправился в Арнгенд умолять своего троюродного брата короля Шарльва. Многие считали это бесполезной затеей: Шарльв сидел под каблуком у своей шлюхи, Анны Менандской. Но другие сочли поездку Тормонда добрым знаком: наконец-то он что-то делал! Яд больше не отравлял его разум.

– Как только главнокомандующий получит приказ, – пробормотал брат Свечка, – тут же направится сюда. А потом в Шивеналь и Кастрересон. А потом и в Каурен. И тогда Коннек падет к ногам Безупречного.

– И вы думаете, нам их не остановить.

Именно так Свечка и думал. Армия патриарха была большой, хорошо вооруженной и прекрасно подготовленной, солдатам щедро платили, и возглавлял их опытный военачальник. А еще войско Безупречного не раздирали, в отличие от коннектенцев, внутренние конфликты.

– Я лишь предполагаю, – ответил монах. – Может, все будет совсем не так и им окажут сопротивление. Только, пока наши силы брошены на арнгендцев и гролсачцев, поражение неизбежно.

– Все так ужасно. И страшно.

– Что я слышу? И это говорит наша славная Сочия Рольт, бесстрашная невеста графа Реймона Гарита!

– Ох уж этот граф Реймон! Я все думаю: почему бы ему не вернуться уже и наконец не лишить меня девственности?

– Вот так вопрос!

– Ладно-ладно, знаю. Мы, мейсаляне, хоть и признаем некоторые таинства церкви вроде брака, не должны потакать радостям плоти.

– Именно.

– Откуда же тогда возьмутся новые ищущие свет? Предположим, вам всех удастся обратить, ну а когда люди закончатся, тогда что?

– Дитя мое, об этом не волнуйся. Грех вечен, и грешники будут всегда. А значит, и в последователях недостатка не будет.

– Может ли еще все закончиться? В смысле, мирно?

– Война подобна греху, всегда пребывает с нами.

– Но иногда она бывает особенно жестокой.

– Бывает. Но требования Безупречного не так уж неприемлемы. Особенно если за спиной у него больше не стоит император с ножом наготове.

– Ответьте же без обиняков.

Брату Свечке казалось, что он именно так и делает.

– Сейчас ведутся переговоры. Все, кроме Конгрегации, хотят избежать смертоубийства, но никто не готов заплатить за мир.

Коннектенцы были гордым и упрямым народом и не терпели вмешательства иноземцев. Даже истовые епископальные чалдаряне, преданные Броту, отправились на войну вместе с Реймоном, хотя патриарх своими буллами и указами отлучил графа от церкви и предал анафеме. Всем, кто выступит против ереси, Безупречный обещал полное отпущение грехов, он дозволил воинам своего Господа конфисковать имущество неверных. Осталось лишь официально объявить священный поход против мейсальской ереси.

Внутри бротской церкви кое-кто еще пытался противостоять безумию.

Так, во всяком случае, утверждали слухи.

Но Сочия Рольт была настроена весьма цинично и полагала, что епископами становятся лишь негодяи вроде Морканта Фарфога из Странга или епископа Серифса из Антье, да и всех его предшественников.

– Эти ваши слухи – лишь пустые мечты. Скоро все равно начнется.

Брат Свечка-то был уверен, что уже началось.

– Заплатить за мир… Все гораздо проще, чем кажется вам, старым хрычам.

– Неужели? – изумился монах.

– Вы, старики, только и способны что на разговоры. А нужно просто перебить всех, кто имеет хоть какое-нибудь отношение к Конгрегации, и всех епископов тоже.

Епископов в Коннеке насчитывалось не менее восемнадцати, но не более двадцати четырех – все зависело от того, с чьей точки зрения смотреть на границы Коннека.

Члены Конгрегации перенимали у совершенных тактику обращения верующих: деревни наводнили бротские монахи, пытающиеся убедить простолюдинов, что лишь бротской церкви, и только ей одной, ведома истина. В городах бротские миссионеры публично спорили со старейшинами мейсальских сообществ.