Инвестиции в инфраструктуру: Деньги, проекты, интересы. ГЧП, концессии, проектное финансирование - Альберт Еганян

Таким образом, деление на банковское и небанковское финансирование по критерию типа организации-донора весьма условное. Банк может предоставить проекту частично небанковское финансирование, упаковав его через свою же дочернюю компанию, а негосударственный пенсионный фонд – выставить условия участия в проекте такие, что они будут более жесткими, чем в случае с банком. Выходит, что более важно анализировать условия конкретных финансовых предложений, которые существуют в зависимости от того или иного типа финансового инвестора. Вместе с тем у каждой категорий финансовых институтов есть определенный набор красных флажков, выйти за которые затруднительно, а то и вовсе невозможно.

Банковское финансирование имеет свой очевидный плюс в том, что банков просто много. Однако тех, которые интересуются инфраструктурой, мало, а тех, кто имеет не просто интерес, но и опыт, еще меньше.

Вместе с тем на протяжении десятка последних лет все, у кого были отпущены лимиты на кредитование инфраструктурных проектов, не выбирали их полностью. Даже у мейджоров уровень такой выборки (разница между планом и фактом) обычно не доходил до 50 % освоения. Конечно, это не означает, что они были бы готовы финансировать все что угодно. Но в случае, если проект хорошо подготовлен, в их лице можно было найти заинтересованного слушателя, причем с деньгами.

Средства, выделяемые на кредиты в инфраструктуру, практически всегда отделены, например, от девелоперских кредитов. Это означает, что «очереди в кассу» просто разные. И инфраструктурная очередь существенно короче. Правда, в ней больше «городских сумасшедших», которые несут какие-то идеи в банк и считают, что только на основании стопки бумаг они должны получить кредитование проекта. Поэтому одна из важнейших задач в этой очереди – показать, что вы не из их числа. Минимальный уровень отсечения – качественное структурирование проекта.

Кроме того, банковский рынок весьма развит в иных сегментах, которые могут понадобиться проекту, – торговое финансирование, факторинг, предэкспортные кредиты и иные. Если проявлять творчество в подходах к «упаковке» проекта, то подобные опции, предлагаемые отечественными участниками рынка, могут быть весьма востребованными. Конечно, усложняется структура переговоров по проекту, поскольку вы получаете не единый кредит, покрывающий все необходимое, а «покупаете» отдельные пазлы финансовой части проекта. Но в некоторых случаях оно того стоит, так как это дает существенный плюс для экономики проекта. Ведь тогда банк не сможет, продав вам кредит, заставить купить и все остальное на его условиях. И даже если у него такого желания нет, то не факт, что он хорош во всех продуктах, которые могут быть полезны в структурировании сделки по проекту.

С другой стороны, в сделках по финансированию инфраструктуры банки весьма сильно связаны регулятивами Банка России, которые, мягко говоря, не особо сильно стимулируют долгосрочные инфраструктурные проекты.

Известна проблема резервирования средств под выдаваемые кредиты. Банк России не видит для себя (и своих подопечных) разницы между десятилетним проектом ГЧП по созданию высокотехнологичного медицинского центра и, положим, автозаправкой. В его понимании и то и другое – практически мусорный кредит, требующий от банка существенного резервирования, что неминуемо сразу отражается на стоимости. Конечно, это все не стимулирует различные сложноструктурированные проекты ГЧП и проектного финансирования.

Кроме того, регулятивы ЦБ РФ также дискриминационны по отношению к сложноструктурированным проектам ГЧП и проектного финансирования. Существует формальная свобода маневра участников при выборе вариантов и элементов сделок, но фактически стороны всегда оглядываются на то, какие будут последствия, когда придется обсуждать с банками вопросы кредитования.

С недавних пор ЦБ России сделал одно исключение, выведя из-под подозрений в «мусорности» те сделки, которые основаны на концессионном законодательстве. Этим он существенно улучшил экономику проектов, расширив доступ к капиталу и возможным схемам структурирования. На настоящий момент концессионные сделки не требуют такого значительного резервирования под выданные кредиты. И этим они существенно выделяются на фоне иных инфраструктурных проектов.

Банковское финансирование более гибко в формулировании требований к соблюдению различного рода ковенант, зашитых в кредитные и вытекающие из него соглашения. А учитывая, что, как мы теперь знаем, добрая половина ГЧП и иных инфраструктурных инвестиционных сделок переживает на своем пути как минимум одну реструктуризацию, такой подход может быть весьма полезен проекту в будущем. Но это будет потом, а при старте взаимодействия с банковскими структурами они выставляют достаточно жесткие кредитные ковенанты.

Кроме того, банковское финансирование очень тяжело использует нежесткие кредитные ставки. Установить плавающую ставку в привязке, например, к ИПЦ, индекс-дефлятору, росту ВВП будет крайне непросто, а в большинстве случаев невозможно напрямую. Придется использовать обходные маневры (а зачастую и они невозможны), что, естественно, увеличивает стоимость транзакций и ведет к дополнительной нагрузке на проект.

В качестве еще одного отличия от небанковского финансирования можно отметить относительно гибкий подход к всевозможным рейтингам, финансовой отчетности и ее аудиту, иным подобным характеристикам, описывающим самого «держателя» проекта. В небанковской сфере, как это ни странно, требования в этой части в некоторых случаях бывают и более жесткими.

В первое время, когда инфраструктурные инвестиционные проекты, реализуемые в форматах ГЧП, только зарождались в нашей стране, от банковского финансирования была еще одна весьма существенная польза. Банкиры вместе с инициатором проекта осуществляли его продвижение на первоначальных стадиях, когда государство еще сомневалось, стоит ли вообще запускать эту концессию. Такое участие в продвижении проекта было весьма важным и очевидно результативным. Со временем такой же «сервис» стали предлагать и представители небанковских денег. И эта грань между банковским и небанковским финансированием стерлась.

А еще со временем «потерялась» и сама форма такой поддержки инициаторов. Потенциальных проектов на стадии идей все больше, взаимодействовать со всеми, осуществляя предварительную pro bono поддержку, слишком накладно. А сделать выбор, с кем работать, а с кем – нет, невозможно, поскольку непонятно, какой проект государство будет запускать. Раньше в государство «входило» пять проектов, из которых оно запускало три. Было понятно, на кого и сколько потратить времени. А теперь рассматривается сто, а запускается с дюжину. Больше шансов попасть пальцем в небо, чем угадать, на каких проектах стоит сконцентрироваться.

Эту деятельность стоит отличать от типичной деятельности финансовых институтов как совместное отстаивание с инициатором проекта (заемщиком) интересов перед публичной стороной по уже согласованному проекту.

Ведь конкурс уже состоялся, победитель понятен, банк уже отторговал у него все возможные условия, а теперь заинтересован в том, чтобы хотя бы часть ответственности и рисков переложить со своего заемщика на государство. Поэтому проявляют значительную активность, помогая своим подопечным представлять интересы перед государством. Хотя, конечно, не стоит переоценивать их вовлеченность. Причем банки выполняют такую функцию все-таки чуть лучше, чем альтернативные инвесторы, которые заинтересованы в сохранении большего хладнокровия.