Связь времен. Записки благодарного. В Новом Свете - Игорь Ефимов

На отдельном столе была устроена выставка последних изданий, плюс разложили стопки нового каталога на 2006—2007 годы. В нём был напечатан полный список книг, выпущенных издательством за четверть века. Получилось около двух с половиной сотен наименований. Некоторые авторы были представлены не одной, а двумя, а некоторые даже тремя книгами: Ина Близнецова, Диана Виньковецкая, Александр Генис, Сергей Довлатов, Юрий Дружников, Анна Левина, Лев Лосев, Виктория Платова, Леонид Ржевский, Илья Суслов.

Электронная эра поднесла нам в провинции дар, которого мы не имели, живя вблизи Нью-Йорка. Оказалось, что все библиотеки штата Пенсильвания к моменту нашего переезда были соединены общим компьютерным каталогом. Это открывало нам доступ к книжным сокровищам в три—четыре миллиона томов. Отыскав нужную книгу, я посылал заказ на неё в библиотеку города Поттсвиль, и через несколько дней оттуда раздавался телефонный звонок: «Приходите и получите». Это относилось не только к печатным изданиям, но и к фильмам на плёнках и дисках и к аудиокассетам. Журнальные статьи два наших компьютера, жужжа, высасывали из Интернета, как нектар из цветов.

В длинном списке книг, приплывавших ко мне со всех концов Пенсильвании в 2006 году, примерно половина была посвящена истории и современному состоянию мусульманских стран. Новое большое почему? прорастало в мозгу, пускало ветви и корни уже со страшного сентября 2001 года. Но только теперь, закончив один за другим три романа, приземлившись в уютном и спокойном гнезде, смог я целиком отдаться попыткам ответить на вопрос: за что они убивают нас сегодня? Откуда извергается вулкан их ненависти? Ненависти столь сильной, что ради утоления её они так легко превращают себя в живые бомбы?

Новый историко-философский трактат набирал разгон издалека, погрузившись в царство Клио аж на три тысячи лет назад, отыскивая истоки терроризма в веках минувших.

Период с IV по VII век в исторической науке принято обозначать как Великое переселение народов. Действительно, в эти века десятки племён поднимаются в военные походы и перемещаются на гигантских просторах Европы и Азии, сея смерть и разорение на своём пути. Германцы, готы, гунны, франки, вандалы, аланы, свевы, авары, булгары, славяне, арабы не только отчаянно дерутся между собой, но не боятся нападать на великие империи — Рим, Индию, Китай, Византию.

К сожалению, слою «переселение» делает главный упор на перемещение этих народов в географическом пространстве. В тени остаётся более важный факт: в начале завоевательного пути мы имеем дело с народом-кочевником, в конце подавляющее большинство их превращается в жителей осёдлых земледельческих государств. Поэтому правильнее было бы назвать этот период «Великое оседание народов». Но при этом необходимо помнить, что IV—VII века от Р.Х. представляют собой лишь хронологическое сгущение переходов из кочевого состояния в осёдлое. За полторы тысячи лет до этого в земледельческое состояние переходили иудеи, гиксосы, халдеи, затем мидяне, персы, кельты, галлы и десятки других племён. А в VIII веке начнётся оседание варягов-норманнов, затем монголов, турок-сельджуков, турок-османов и прочих.

Мне довелось вглядываться в эти исторические катаклизмы уже при работе над «Практической метафизикой» и «Метаполитикой». И уже тогда меня поражала иррациональная свирепость нашествий кочевников и мигрантов.

На пальцах одной руки можно перечислить племена, которые с самого начала завоёвывали земледельческие государства для того, чтобы воцариться и управлять ими: персы, македонцы, вестготы, арабы. Остальные поначалу предавали огню и мечу всё на своём пути. Скифы, кельты, германцы, гунны, вандалы, норманны, монголы демонстрируют ненависть именно к укладу жизни народов-земледельцев, не только уничтожают население, но тратят время и силы на разрушение городов, дорог, оросительных каналов.

Сходство этой ненависти кочевников к земледельцам с ненавистью сегодняшних земледельцев-мусульман к индустриальному миру казалось мне необычайно многозначительным. Недаром пик ненависти арабского мира направлен на Израиль — государство, прыжком вошедшее в индустриальную эру, хотя при своём образовании оно имело те же начальные ресурсы, что и его арабские соседи. Однако три тысячи лет назад иудеи-кочевники демонстрировали такую же иррациональную ненависть к осёдлым народам Земли обетованной.

Из Пятикнижия совершенно ясно видно: чужой, иноплеменник не значил для наступающих иудеев ничего. Заповеди «не убий», «не лги», «не бери чужого», «не прелюбодействуй» и прочие определяли только отношения со своими, с соплеменниками. Все остальные подлежали поголовному уничтожению. Когда иудейская армия вернулась в стан после победы над мадианитянами, Моисей страшно рассердился на своих командиров за то, что они убивали только мужчин вражеского племени.

«И прогневался Моисей на военачальников, тысяченачальников и стоначальников, пришедших с войны, и сказал им Моисей: “Для чего вы оставили в живых всех женщин?.. Убейте всех детей мужеского пола, и всех женщин, познавших мужа на мужеском ложе, убейте; а всех детей женского пола, которые не познали мужеского ложа, оставьте в живых для себя”» (Чис. 31,14—17).

Эго поголовное истребление местного населения продолжается и в Земле Ханаанской. При взятии Иерихона иудеи «предали заклятию всё, что в городе, и мужей и жён, и молодых и старых, и волов, и овец, и ослов, всё истребили мечом» (И.Нав. 6,20). Город Гай иудеям удалось захватить при помощи хитрости. «Когда израильтяне перебили всех жителей Гая на поле, в пустыне, куда они преследовали их, и когда все они до последнего пали от острия меча, тогда все израильтяне обратились к Гаю, и поразили его острием меча. Падших в тот день мужей и жён, всех жителей Гая, было двенадцать тысяч. Иисус [Навин] не опускал руки своей, которую простёр с копьём, доколе не предал заклятию всех жителей Гая... И сожёг Иисус Гай, и обратил его в вечные развалины, в пустыню, до сего дня» (И.Нав. 8,24—28).

Подобная тактика выжженной земли ясно показывает, что поначалу иудеи не имели намерения покорить земледельческие народы в Ханаане и господствовать над ними. Нет — выжечь дотла, уничтожить чуждый уклад, чтобы не было соблазна для кочевника, чтобы комфорт городской жизни не приманил его оставить своих богов и поклониться чужим. Иерихон был не просто разрушен — всякая попытка восстановить его объявлена преступлением: «Проклят перед Господом тот, кто восстановит и построит город сей Иерихон; на первенце своём он положит основание его, и на младшем своём поставит врата его».