Похищение Муссолини - Богдан Сушинский

Эти «тайные вечери» удручали Вилли Штубера. Он солдат. Он жил этой войной, он делал на ней карьеру. Поэтому с ужасом думал о том, что в тысячах дворянских замков и имений Пруссии, Верхней и Нижней Саксонии, Померании, Баварии, Австрии плетутся сейчас точно такие же интриги. Десятки тысяч немцев с нетерпением ждут краха человека, благодаря идеям и усилиям которого была создана вся эта могущественная германская империя.

Он никогда не считал себя поклонником Гитлера. Но во время этой поездки как никогда остро ощутил, что ему, таким людям, как он, не обойтись без сильной личности во главе империи, не обойтись без воинственной идеологии.

Там, в замке близ Штендаля, он впервые почувствовал отвращение ко всем этим интригам. Хотя еще недавно гордился ими, как проявлением независимости от Гитлера, от фашистов, к которым, хотя и носил эсэсовский мундир, никогда в душе не причислял себя.

Наверное, с этим чувством отвращения и разочарования он и вернулся бы на Подолию, если бы не четыре недели, проведенные в диверсионной школе.

На пятый день после его приезда во двор замка на полном ходу влетел черный лимузин, из которого вышел почти двухметрового роста человек в черном кожаном плаще.

— А вот и наш друг, — без всякого энтузиазма сказал отец, наблюдая, как, широко расставив ноги и заложив руки за спину, этот верзила оглядывает окна и шпили старинного, порядком обветшавшего замка Штуберов с таким видом, словно перед ним руины павшей крепости.

— Генерал, — он уже давно обращался к отцу только так: «генерал», — да ведь это же Скорцени! — возбужденно воскликнул Вилли, бросаясь к двери, но отец уже перехватил его.

— Майора Скорцени, — генерал Штубер умышленно назвал его не штурмбаннфюрером, а майором, чтобы подчеркнуть разницу в чинах, — встретит мой ординарец.

— Но это действительно Скорцени! — не унимался Вилли. — Вы потому и пригласили меня к окну, что знали?..

— Надеюсь, ты понимаешь, что этого новоявленного «героя нации» штурмбаннфюрера Скорцени, — мрачно ответил отец, — я пригласил в родовое гнездо баронов фон Штуберов только ради тебя. Ради твоей карьеры. Будущей, послевоенной.

— Мудрое решение, генерал, — согласился Вилли, снова направляясь к лестнице, ведущей на первый этаж. Уже внизу, в приемной, он настиг медлительного престарелого капитана, ординарца генерала фон Штубера, грубо оттолкнул его у самой двери и предстал перед Скорцени.

— Гауптштурмфюрер Штубер? — жестко спросил Скорцени, пренебрежительным движением руки прерывая его приветствие. И, не дожидаясь ответа, бросил: — Вас трудно узнать. Рад видеть. В машину.

— Но, господин штурмбаннфюрер, генерал фон Штубер и я все же просим…

— Я с уважением отношусь к генералу фон Штуберу, — сухо, почти не шевеля губами, произнес Скорцени, и Штубер вдруг почувствовал то же самое, что чувствовал, когда встретился с этим человеком впервые: его взгляд гипнотически застыл на кирпично-пепельных бороздах шрамов, которыми была глубоко, небрежно пропахана левая щека и левая часть крупного выдающегося вперед подбородка штурмбаннфюрера. — У меня еще будет возможность оценить рыцарские доспехи из коллекции Штуберов. Вы в плаще. Этого достаточно. У нас слишком мало времени.

Штубер понял, что это — Богом ниспосланный ему шанс, и, не ожидая никаких объяснений Скорцени, протиснулся на заднее сиденье некогда респектабельного, но уже довольно разбитого «хорьха». Плечистый оберштурмфюрер едва заметно кивнул ему, вежливо отодвинулся поближе к дверце и, поправив лежащий на коленях автомат, уставился в боковое стекло, как бы подчеркивая, что с его присутствием барон фон Штубер может не считаться.

«Неужели штатный телохранитель?! — удивился Штубер. — Да нет, пожалуй, Скорцени сам сделал его своей тенью. Просто один из надежных проверенных людей…»

Отец Вилли появился чуть раньше, чем Скорцени успел сесть в машину.

— Хайль Гитлер, господин генерал! Вы не против того, чтобы я увез вашего сына? К вечеру он вернется.

— Есть только одно место, куда вы горите желанием увезти его, господин штурмбаннфюрер, — это Ораниенбург. Если действительно туда, то, надеюсь, к ужину, смогу видеть вас обоих.

— Вы провидец, господин генерал. — Этот резкий гортанный голос… Что бы Скорцени ни хотел сказать, он говорил так, словно читал приговор военно-полевого суда. Посмел бы кто-либо другой, пусть даже майор войск СС, столь бесцеремонно вести себя с генералом фон Штубером! Но Скорцени… Ему, «герою нации», это позволительно. Странно, что он вообще появился в их имении.

— Просто я считаю, что «Специальные курсы особого назначения» — именно то заведение, в котором обязательно нужно провести определенное время и моему сыну. С вашего благословения, конечно, господин штурмбаннфюрер.

Лишь со временем Вилли понял, что его отец был пока одним из немногих отставных саксонцев, которые вообще знали о самом существовании «Специальных курсов особого назначения Ораниенбург», а тем более — что за этим неафишируемым названием скрывается особо засекреченная, возглавляемая Скорцени диверсионная школа[86].

И что генерал Штубер в какой-то мере рисковал, подчеркивая, что ему известно истинное назначение этих курсов, базировавшихся в старинном, овеянном мрачными легендами охотничьем замке Фриденталь, расположенном невдалеке от Заксенхаузена. Но тогда, во дворе своего замка, он еще не мог понять смысл долгого испытующего взгляда, которым штурмбаннфюрер одарил его, садясь рядом с водителем.

— Значит, о Фридентале вам уже все известно? — жестко спросил он, кивнув водителю.

— Очевидно, должно быть известно. Просто отец не успел рассказать о нем. А на Восточный фронт такие сведения доходят с опозданием.

— Они вообще не должны доходить туда, гауптштурмфюрер. Как проявляют себя мои люди: Лансберг, Заблонски, Зебольд, Штиммерман? Извините, что не смог принять вас ни до, ни после операции «Дуб».

— Мне понятна была ситуация. Что касается людей… Заблонски погиб. От рук партизан. Штиммерман тяжело ранен. Отправлен в госпиталь в Польшу. Я потерял его след. А Лансберг и Зебольд показали себя отличными солдатами.

— Сберечь бы их.

— Почти вся моя группа погибла, господин штурмбаннфюрер. Случилось так, что…

— Подробности гибели группы мне известны, — еще жестче прервал его Скорцени. — Надеюсь, у вас найдется хотя бы несколько человек, которые прошли через партизанские леса и готовы к подготовке во Фридентале.

— Мне трудно судить о степени их готовности, поскольку почти ничего не знаю об условиях подготовки на особых курсах. Однако фельдфебель Зебольд и Лансберг…