Шелепин - Леонид Млечин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 95 96 97 98 99 100 101 102 103 ... 125
Перейти на страницу:

С первых своих шагов Никита Сергеевич дал гарантии, что больше этого не будет, секретари могут спать спокойно. И тогда в пятьдесят седьмом он позвал их в момент борьбы с «антипартийной группировкой», они явились и отплатили ему верной службой.

Но когда, увлеченный «зудом реорганизации», он дошел до амебного разделения обкомов и лишил их власти («два, значит, ни одного»), лишил этого объекта честолюбивых мечтаний о месте «первого», они, хотя и проголосовали автоматически за это решение, но уже простить этого ему не могли – всё бы другое простили – кукурузу и прочее, а этого нет.

И вот их призвали, чтобы проголосовать против него, и они это сделали со сластью, вложив в автоматику традиционного голосования всю искренность своего волеизъявления – с репликами, аплодисментами, чуть ли не улюлюканьем против него, сидевшего молча на крайнем месте за столом президиума.

Боже мой, сколько запоздалого раскаяния, горечи, гнева и возмущения было в его груди на этом последнем для него пленуме в круглом зале».

После пленума ЦК Александр Шелепин завел в свой кабинет уже снятого с должности хрущевского зятя Аджубея. Они с давних пор были на «ты». Заказал чаю с неизменными сушками, которые выпекали специально по заказу управления делами ЦК. Посоветовал ошеломленному происходящим Алексею Ивановичу:

– Не уехать ли тебе года на два из Москвы? Полезут ведь иностранцы с интервью. А потом мы тебя вернем.

Аджубей благоразумно отказался.

– Ушел бы Хрущев в семьдесят лет на пенсию, – вздохнул Шелепин, – мы бы ему золотой памятник поставили.

Наверное, ему было несколько неудобно перед Аджубеем: Алексей Иванович неизменно нахваливал Шелепина тестю.

Для самого Алексея Аджубея все происшедшее было ударом. Он дружил с Шелепиным и не мог предположить, что тот примет деятельное участие в свержении Хрущева и что его самого выбросят со всех должностей. Правдисту Илье Шатуновскому Аджубей незадолго до октябрьского пленума, выпив несколько рюмок, сказал:

– Вот некоторые полагают, что как только Хрущев сойдет со сцены, мне будет крышка. А почему? Кто-то захочет отыграться на мне за Хрущева? Но за что?

Аджубей вернулся в «Известия» прощаться с редакцией. Он в последний раз сидел в редакторском кресле.

«Конечно, прощаться пришли не все, – вспоминал Мэлор Стуруа, который всю жизнь проработал в „Известиях“. – Одних заморозил страх, другие ходили в обиженных, третьим были не по нутру ни Аджубей, ни Хрущев со своими новациями».

Бывшего главного редактора проводили до дома два человека, другие не решились.

Никита Сергеевич считал председателя КГБ Владимира Семичастного и его предшественника Александра Шелепина лично преданными ему людьми. Он действительно высоко вознес этих молодых людей, но относительно их настроений и планов сильно ошибся…

Может, Шелепин и Семичастный зря приняли участие в свержении Хрущева? Им было бы лучше, если бы он остался. Не жалели ли потом Шелепин и его друзья, что все это сделали?

– Нет, – говорил Владимир Семичастный. – Хрущев к нам хорошо относился, он даже не поверил, когда ему сказали, что мы с Шелепиным участвовали. Но дело не в этом. Обстановка в стране была такая, что нельзя было больше этого терпеть. Мы ошиблись с Брежневым, хотя объективно у него все данные были. Косыгин бы подошел, но он всегда был на вторых ролях. А Брежнев подходил по всем данным. Вторая роль в партии, занимался космосом, ракетными делами. Симпатичный, общительный…

Свержение Хрущева не вызвало недовольства в стране. Напротив, возникла надежда на обновление и улучшение жизни. Появились молодые и приятные лица. Старое-то партийное руководство за небольшим исключением представляло собой малосимпатичную компанию.

Через месяц, на ноябрьском пленуме ЦК, окончательно решилась судьба хрущевского зятя. Алексей Аджубей не пошел на пленум, полагая, что ему лучше там не появляться – не мозолить глаза, и ошибся, потому что он понадобился. Председательствовавший Брежнев зачитал решение президиума: вывести Аджубея из состава ЦК КПСС. Но Алексея Ивановича не оказалось в зале. Работников общего отдела ЦК, ведавших подготовкой пленума, отрядили его искать. Нашли.

Брежнев сказал:

– Теперь, товарищи, о дальнейшем порядке нашей работы. Перед тем как перейти к международным делам, давайте вернемся к вопросу о товарище Аджубее. В момент, когда я докладывал пленуму предложение президиума ЦК КПСС, товарища Аджубея не было. Сейчас товарищ Аджубей присутствует. Товарищ Аджубей присутствует?

Алексей Иванович откликнулся из зала:

– Да, я здесь.

Брежнев кивнул:

– Я повторю, что президиум ЦК рассмотрел вопрос о товарище Аджубее и принял решение внести на обсуждение пленума ЦК вопрос о выводе товарища Аджубея из состава членов Центрального комитета за допущенные им ошибки в работе и поведении. Уже говорили, что в соответствии с уставом этот вопрос должен быть решен путем тайного голосования. Товарищ Аджубей, имеете ли вы желание выступить на этому вопросу?

– Два слова хочу сказать.

– Пожалуйста, товарищ Аджубей. – Леонид Ильич демонстрировал партийный демократизм.

Но ни жестом, ни тоном он не показал, что они с Аджубеем были на «ты». Еще недавно Леонид Ильич дорожил хорошими с ним отношениями.

Алексей Иванович пытался найти аргументы в свою защиту:

– Во-первых, я хотел бы сказать товарищам, что я не присутствовал на первой части пленума потому, что поздно меня предупредили, а не из неуважения к собравшимся… Хотел бы также сказать о том, товарищи, что я прошел обычный журналистский путь. Десять лет работал в «Комсомольской правде», воспитывался без отца, с матерью, кончал университет заочно, был практикантом, репортером, завотделом, редактором, главным редактором, а в 1959 году, когда был назначен в «Известия», постарался сделать так, как я мог, вместе с товарищами, чтобы была интересная газета. Естественно, что в деятельности газеты, наверное, были недостатки, промахи и даже ошибки. Я только хотел сказать членам Центрального комитета партии, президиума ЦК, это знают товарищи, что никогда в деле не использовал свое положение или родственные отношения. Я никогда не огрызался на критические замечания, мне никогда не приходило этого в голову…

Но его оправдания не имели никакого значения. Как положено, избрали счетную комиссию, проголосовали, и Аджубей, уже оставшийся без работы, перестал быть членом ЦК. 17 ноября все газеты поместили информационное сообщение о пленуме, там говорилось и о выводе Аджубея из состава ЦК.

Потом Алексей Иванович сожалел, что неубедительно говорил на пленуме, сосредоточился на семье, а надо было рассказать об успехах газеты, о том, что почти втрое увеличился тираж… Да какие бы слова он ни нашел, судьба его была решена. Алексей Иванович был не просто зятем Хрущева. Он стал очень влиятельной и самостоятельной фигурой, вызывал ненависть и раздражение партийного чиновничества.

1 ... 95 96 97 98 99 100 101 102 103 ... 125
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?