Научите меня летать - Ольга Шерстобитова

– Но это был твой выбор. Я бы лишь помешал.

Ласковый поцелуй в губы.

– Я так переживал, когда ты прыгнула в колодец! – вдруг усмехнулся он. – Понимал, что там не грозит опасность, и все же… Это было бесконечное ожидание, Риана. И когда ты вернулась, не сдержался. Так хотелось тебя обнять, никуда не отпускать…

– Правда?

– Сомневаешься?

Эжен пытливо посмотрел на меня.

– Просто ты тогда была, словно замерзшая река. И я не знал, как отогреть. А еще горел от желания быть с тобой и боялся.

– Чего? – поразилась я.

– Забыла, кто я? – рассмеялся он, красноречиво касаясь крылом моих волос и лица.

– Охотники, – правильно поняла я намек.

– Они самые, Риана. Ты могла попасть в беду. Я еле пережил тогда то, что ты натерпелась в академии. Ведь был уверен, что с тобой ничего не случится! А возвращаюсь – ты вся в синяках, волосы мокрые. А какая упрямая…

Я нахмурилась, уставилась на него.

– И сейчас тоже упрямая, – вздохнул он. – Я в такой ярости тогда был, глупостей натворил, даже этого не понимая. Действительно довел до того, что ты призвала тьму.

– Эжен…

– Ты даже не представляешь, как я себя чувствовал, когда магия проснулась из-за того, что я тебя ранил.

– Эжен… – Мне абсолютно не хотелось думать о плохом, когда у нас все так чудесно.

– А когда тебе стала грозить опасность из-за проклятых птицеловов… Мне так непросто было держаться на расстоянии. И все равно сорвался…

– Ты про танец в лесу? – уточнила я.

– Да. И моя весна теперь всегда только ты.

Я почувствовала, как к щекам приливает румянец.

– Но и расплата была велика.

– Давай не будем вспоминать об охотниках, – предложила я.

– И особенно книгу, опустившуюся на мою голову.

– Я тоже за тебя испугалась! – возмутилась я.

Эжен наклонился и жадно меня поцеловал.

– О том, что в твоей комнате оказался Сатар, тоже не нужно думать? – спросил он, когда мы отдышались.

– Ты что, ревнуешь? – поразилась я.

– Еще как! Даже сейчас… К каждому, кто на тебя смотрит.

– Эжен! – возмутилась я, стараясь не рассмеяться.

– А тогда одна мысль, что ты принадлежишь другому мужчине, лишила меня контроля. Только надежду так просто не убить.

– Хотелось бы в это верить, – тихо сказала я, вспоминая, как раз за разом угасали в том проклятом трактире мои мечты, осыпались, как с дерева листья.

Эжен вздохнул, заглянул мне в глаза.

– Риана, ты позволишь применить заклинание на крови? – вдруг поинтересовался он.

– Зачем?

– Хочу увидеть, как ты жила до меня и понять, почему ты даже сейчас, рядом со мной, в безопасности, сжимаешь ладони, едва речь заходит о твоем прошлом.

Я позволила. Нам больше не нужны тайны. Любовь – это всегда доверие. Возможность знать, что удара в спину не последует.

Остаток утра он заглаживал ласками эти воспоминания. Показал свои.

Ему было всего пятнадцать, когда в нем пробудился огонь феникса. В доме появились охотники, и родители умерли у Эжена на глазах. Он смог взлететь, подхватить на руки Владу и открыть портал. Сам до сих пор не знал, как это все получилось.

Дальше был пустой берег моря. Снова охотники. Погоня. И внезапно появившийся огонь, в который он нырнул.

Тот перенес его на корабль, где оказался Гард, возвращающийся в Харшур. Эжен не стал от него скрывать правду. Светлый маг рассказал ему о фениксах, помог скрыться от охотников, переместил их с Владой на остров.

Следующие годы Эжен учился. Гард стал для него наставником и другом. С Ланом они познакомились во время второго нападения охотников. Тот вытащил мага из беды. Через два года Эжен шагнул в колодец Фреи. Я видела его глазами знакомый замок, пустыню и слышала разговор с хранительницей магии. Он выбрал тьму не мешкая, не задумываясь. Им тогда двигало отчаяние и желание защитить сестру. Я чувствовала его боль как свою. И тоже забирала ее поцелуями и ласками.

Теперь все события предстали для меня в ином свете. Невозможно не любить этого благородного, справедливого, смелого и порою безрассудного мужчину, который ради меня готов на все. Глубину же его любви не измерить.

Уже перед рассветом, когда, утомленные, мы просто лежали, Эжен взял мое лицо в ладони, заглянул в глаза.

– Никогда не смей рисковать ради меня собой, Риана.

– Что? – поразилась я.

– Я за сутки, пока искал тебя, чуть с ума не сошел. Гард и Лан опасались, что я от Харшура камня на камне не оставлю, – сознался он, прокладывая дорожку из поцелуев еще ниже и возвращаясь к моим губам.

– Эжен, чтобы снять проклятие, я готова была отдать за тебя свою жизнь, – призналась я. – Думаешь, смогла бы просто смотреть, как умирает мой мужчина?

Ласковый свет золотистого омута окутал меня.

– И все же не рискуй.

– Эжен, ты…ты… Даже не надейся! Ты теперь мой! – нашлась я. – И я имею право защищать того, кого люблю.

Так люблю, что порой становится не разобрать, чье сердце на самом деле стучит. Оно превращается за одно мгновение в единое целое. Дыхание смешивается, сливается. И тоже делится теперь на двоих.

Он вдруг улыбнулся. И от этого внутри снова стало растекаться пламя.

– Все же сказала, – ласково заметил Эжен.

– Ты о чем? – окончательно потеряла я нить разговора.

– О том, что любишь. Знаешь, весьма убедительный аргумент.

– То есть я могу тебя защищать? – поразилась я такой уступчивости.

– Сегодня этого точно не потребуется, моя ласточка, – прошептал он, обволакивая меня потемневшим взглядом и целуя опухшие губы.

Спустя сутки, проснувшись на рассвете, я лениво потянулась и тут же столкнулась взглядом с Эженом, сидящим рядом со мной на кровати и полностью одетым. Учитывая, что мы ночью выясняли отношения, используя древний как мир способ, было опрометчиво с его стороны натянуть на себя одежду.

– Здравствуй, – ласково сказал он, наклоняясь и целуя меня в губы. – Я по тебе скучал.

Улыбка невольно расползлась на губах под взглядом золотистых глаз, в которых плескалась нежность. Вместо ответа я обвила руками его шею и стала медленно покрывать поцелуями лицо мага.

– Директор Эжен, а как вы…

Мужчина застонал и откинулся на подушки.

– Ты издеваешься надо мной? Директор? – Он притянул меня к себе, опрокинул на постель, оказываясь сверху. – Неужели даже тот факт, что я все время был рядом с тобой, знаю тебя, как никто другой, женился на тебе и полночи укрывал собой, не имеет значения и ничего не изменилось?