Легенда о Круге. Книга 2. Клятва на стали - Дуглас Хьюлик

Это было намного меньше того, что я надеялся найти, и явно не единственной подборкой материалов о Деганах, в чем я уверился после того, как битый час перелистывал кипу книг. Хирон заявил, что всегда был страстным коллекционером, а этой темой увлекался особенно, но фолианты, которые лежали передо мной, представлялись позорищем, а не предметом похвальбы. Возможно, меня испортили тома, проходившие через руки Балдезара, или даже те, что возвращались из его мастерской в Илдрекку, но Хирон говорил о Деганах слишком толково, чтобы я счел его знания ограниченными этой подборкой. Слоновая Кость в ней почти не упоминался, а орден раннего образца – тем паче.

Нет, здесь должно находиться что-то еще, и не только потому, что мне так хотелось.

Я посмотрел на дворецкого. Он отключился – отчасти, несомненно, после моей взбучки. Впрочем, даже если бы он бодрствовал, я был не настолько глуп, чтобы рассчитывать на его помощь.

Я начал обыскивать шкафы и полки, листая тома и высматривая новые, которые могли бы иметь отношение к предмету поисков. Присутствие здесь книги Симонис не означало, что Хирон не мог держать материалы о Деганах и в другом месте; библиотекам, как и замкам, присуща индивидуальность.

Теория была хороша, однако она не помогла мне найти книгу, где явно или косвенно говорилось бы о Деганах. Быстрее, чем мне хотелось, я вновь очутился перед полкой с Симонис и «А. Джентльменом».

Я оглядел помещение, прикинув наскоро, не составил ли Хирон каталог. Наверное, нет: он был достаточно самонадеян, чтобы хранить список в памяти. И если попасть сюда оказалось проще, чем я полагал, у меня не было иллюзий насчет того, что я сумею припереть секретаря к стенке и убедить его выложить, где хозяин держал материалы о Деганах. Он представлялся крепким орешком.

Но все-таки внешность бывает обманчива, и у меня не было большого выбора. Вряд ли меня в обозримом будущем пригласят испить кофейку и перекусить. Что же касалось повторения сегодняшней выходки, то умная Отмычка не вламывается дважды в одно и то же место, особенно когда оно находится во владениях королевской особы. Такие люди располагают достаточными возможностями, чтобы сделать вторую попытку фатальной.

Из этого следовало, что мне придется ждать. Я не был настроен на ожидание.

Забавы ради я обыскал рабочий стол на предмет тайников – исключительно на случай, если ошибся, заподозрив Хирона в самонадеянности. Нет, не ошибся. Затем я простучал задние стенки полок с томами о Деганах и обследовал подозрительные швы и лепные украшения на стенах. Ничего.

Если и было что-то спрятано в библиотеке Хирона, то нам с Кристианой следовало у него поучиться.

Проверив, дышит ли дворецкий, я перешел к «мемориальной» стене и уставился на цветы, веер и меч. Повинуясь порыву, придвинул стул, взобрался на него и осторожно снял веер со штырьков.

Он был велик даже для погребального, и мне пришлось брать его обеими руками. Вблизи я рассмотрел сквозь черный газ, скрывавший веер, изобилие золотых листьев и даже несколько драгоценных камней. Спицы были из полированного эбенового дерева и удерживались в развороте стержнем, проложенным с тыла.

Стена за веером была пустой и ровной: ни ключей, ни подробного каталога книг, ни удобного тайного отделения для бумаг многовековой давности. Только белая штукатурка и свежие обрывки паутины.

Ничего не попишешь, надежда всяко была безрассудной.

Когда я устанавливал веер на место, траурная ткань соскользнула и спланировала на пол, оставив по себе облачко пыли. Я чихнул, отвернувшись как из почтения к вееру, так и потому, что не хотел опрокинуться навзничь с моего постамента. Стул все-таки качнулся, и веер предательски дрогнул в моих руках, но оба мы удержались. Я с облегчением повернулся закончить дело и ахнул.

То, что предстало передо мной, даже начерно не описывалось словом «изысканно». Каллиграфия была произведением искусства, и каждый символ, каждый штрих являлся образчиком высочайшей техники – непринужденной и в то же время стилистически безупречной. Казалось, что расписная сефта сверкает, ибо мельчайший жемчужный порошок, смешанный с красками, улавливал и отражал свет лампы, находившейся позади меня, оживляя начертанные на шелке письмена. История женщины как будто не хотела быть просто прочтенной и стремилась сойти с веера в танце.

Изображения поражали не меньше: фигуры, горы и аллеи обозначались минимумом штрихов, но были отчетливо узнаваемы. Цвет по традиции преобладал черный, но толика красок была добавлена там и тут, выделяя отдельные воспоминания и эпизоды: иссиня-зеленая кромка моря, миндальное дерево в розовом цвету, песочное брюхо парящего сапсана.

Это была жизнь, изложенная с целью не только запомнить и оплакать, но и прославить. Для наслаждения. Ради любви.

Но мое дыхание пресеклось не под влиянием каллиграфии, живописи и рвения преданности: причиной было имя, изящно выведенное золотом по верхней части веера: Симонис Хионатес. Имя женщины, которая написала исторический труд двухсотлетней давности, стоявший позади меня на полке. Женщины, разжегшей в секретаре интерес к Деганам.

И женщины, которая, как явствовало из развернувшихся передо мной эпизодов ее жизни, вышла замуж за человека по имени Хиронестес Каркаппадолис. Того, кто был изображен на веере держащим меч с рукоятью слоновой кости в обществе других мужчин и женщин, вооруженных клинками с металлическими узорами.

Человека, которого я узнал даже уменьшенным и в старинных одеждах, которые носили два века назад.

Человека, который был Деганом. Слоновой Костью.

Хирона.

Двери библиотеки распахнулись, впустив Хирона в сопровождении двух мужчин в доспехах, переливавшихся белой эмалью. Эти двое вошли с клинками наголо – сверкающие кривые сабли, которые, как ни были красивы, явно предназначались для дела.

Опаловые Гвардейцы – догадаться легко.

Все трое остановились, узрев меня сидящим на стуле прямо под веером, связанного дворецкого в моих ногах и обнаженный меч со стены, покоившийся у меня на коленях. В руке была раскрытая книга Симонис.

Хирон оценил ситуацию с первого взгляда и поднял руку, не дав гвардейцам сделать следующий шаг.

– Оставьте нас, – приказал он.

Гвардейцы замялись и с сомнением переглянулись за его спиной.

– При всем уважении, господин, мы…

– Это недоразумение, – сказал Хирон, встретившись глазами со мной. – У меня была назначена встреча с этим человеком. Я забыл.

Опять переглядывание.

– Я не знаток этикета, но это не объясняет, почему ваш слуга лежит связанным и с кляпом. Вы уверены, что не…

– Заберите его с собой, – перебил Хирон. – Развяжите. И если он скажет хоть слово… – Тут секретарь опустил взор и перехватил взгляд дворецкого. – Если он скажет хоть что-нибудь, убейте его. Понятно ли я выразился?

Гвардейцы и дворецкий кивнули. Через минуту за ними закрылась дверь, и мы с Хироном остались наедине.