Последний завет - Андрей Егоров

— Мерзкая тень! — Меганик харкнул кровью в лицо склонившейся над ним девушки, но она даже не озаботилась стереть плевок.

— Правильно — тень. Да, я тень. Я такая же, как тысячи выживших после Черных веков. И мы, в отличие от вас, не скрываемся за броней фанатизма. Ведь ваша броня так мягка, так… хрупка и ненадежна. — Она едва ли не с нежностью провела пальцем по окровавленной щеке внимательно слушавшего ее Меганика. — Стоит лишь знать уязвимое место, стоит лишь правильно надавить, и ваши сияющие доспехи ложной веры покроются ржавчиной страха и сомнений, рассыплются в труху, как давно должна была рассыпаться ваша мерзкая книжонка. Ты не хочешь говорить? Пусть так. Я уважаю твое право, Меганик, но мне очень нужны ответы. Правдивые ответы. И ты мне их дашь, ибо есть в Последнем Завете двадцать восьмой стих. Ты правильно сказал — я тень. И сейчас, в эту самую минуту, я способна дать жизнь ребенку. От тебя.

Меганик выпучил глаза, захрипел, начал извиваться.

— Ты правильно понял меня, Меганик. Ибо будешь ты трижды проклят, слившись с тенью, и падет на тебя кара небесная. — Голос у Герды был жесткий, глаза сияли торжеством, и Герман на миг подумал, что она действительно способна осуществить свою угрозу. — Послушай, что я сделаю с тобой, если ты и дальше будешь играть в молчанку. Двое моих Друзей будут держать тебя, а я… — Она положила руку ему на промежность. — Я сделаю все остальное, и что ты будешь говорить на суде Господа — уже не моя забота.

Пленник стал белым как мел, но говорить не стал.

— Держите его! — отрывисто приказала девушка.

Герман было заколебался — в чем в чем, а в изнасиловании он участвовать не собирался, — но Дуго сделал ему страшные глаза, и на этот раз следопыт решил довериться Пилигриму. Герман что есть сил навалился на плечи Меганика. Герда, продолжая криво усмехаться, расстегнула брючный ремень пленника и одним рывком стянула с Меганика штаны. Тот, поняв, что шутки кончились, заорал благим матом.

— Вой — не вой, а ждет тебя адское пекло, — сказал извивающемуся Меганику Дуго.

— Не надо! Все скажу! Все!!!

Герман заметил, что Герда облегченно перевела дух. Кажется, девушка и сама не была до конца уверена, что ее план удастся и враг так просто сдастся.

Меганик заговорил и не умолкал минут двадцать, выкладывая все подряд и даже то, о чем ни Герда, ни Дуго никогда не догадались бы спросить. Из пленника лились такие откровения, такой поток грязи, что в конце концов Герману стало противно слушать все это и он, брезгливо отпустив не думавшего больше сопротивляться Меганика, отошел в сторону. А Пилигримы не успокаивались, обстрел «языка» заковыристыми вопросами продолжился с еще большей активностью и пристрастием. Но, собственно говоря, на все, о чем спрашивали Пилигримы, Герману было наплевать. Он узнал самое главное. То, что очень хотел услышать все это время, — Меганики оставили Ветродувов в покое! По приказу Ангелов весь клан Мегаников, начиная с епископов и заканчивая самыми последними рабочими, покинул Франкфурт и перебрался на скрытую и разыскиваемую всеми базу переживших Последнюю войну. Почему Ангелы вдруг отдали такой приказ, пленный не знал, но и на это Герману было наплевать. Главное, что проклятые фанатики напрочь забыли о Ветродувах, перестали караулить у входа в Убежище и убрались за сотни километров от Города. Клан в безопасности, а все остальное пусть горит в адском пламени! Герман ликовал. Хоть сейчас можно отправляться домой — ведь непосредственная угроза для Ветродувов исчезла вместе с Меганиками, а с другим врагом — хоть внешним, хоть внутренним — клан конечно же сможет справиться.

Домой… Герман попробовал это слово на вкус. Как же сладко, черт побери! Он устал от шастаний по безлюдным территориям опустевшей страны. Устал идти и искать Госпитальеров. Ему хотелось вновь очутиться на знакомых узких улочках, где пахло сыростью, где у стен зданий его поджидала опасность, где каждый момент ждешь выстрела из темного провала окна и где надеешься только на себя и не думаешь каждую минуту, как защитить того же Франца, Моргану или, чего уж тут скрывать, — Герду. Именно из-за Герды Герман и не стал озвучивать фразу о том, что пора возвращаться в Город. Следопыт догадывался, какое отношение к нему будет у девушки, если она услышит от него такие слова. О примирении можно будет забыть навсегда.

Следопыт покосился на Пилигримов, которые продолжали вытаскивать сведения из уст пленника. У Пилигримов своя цель. По их мнению, они должны во что бы то ни стало донести эту дьяволом отодранную книженцию Госпитальерам. И никакие уговоры и убеждения следопыта ни Дуго, ни тем более Герду не остановят. Если потребуется, Пилигримы пойдут дальше без него. У них есть своя цель, и они в нее верят так же фанатично, как расколовшийся Меганик верит в строки Последнего Завета… У всех есть своя вера. Вера, о которой с таким увлечением совсем недавно рассуждал Пилигрим. А у него нет никакой веры. И живет он на свете только потому, что смерть каждый раз проходит мимо.

Герман криво усмехнулся. Еще месяц назад он ни за что не подумал бы, что встретится с сумасшедшими, решившими спасти мир. Естественно, спросить у мира, а нужно ли ему спасение, Пилигримы и Госпитальеры забыли. Такие мысли не раз закрадывались ему в голову. Спасение мира для него было слишком абстрактной, слишком глупой идеей, чтобы к ней стремиться, а тем более умирать за нее. Умирать надо за близких тебе людей (при условии, что они есть), за клан наконец, но за идеи, которые не продашь, не попробуешь и в карман не положишь… Умирать за идеи глупо. Даже не так… Умирать за идеи, ценимые после Черных веков дешевле пыли под ногами — нелепо. И все же Дуго и Герда готовы умереть, лишь бы доставить книгу адресату…

«Почтальоны, мор вас побери!» — с щемящей тоской подумал Герман и вновь посмотрел на Герду.

Кажется, допрос Меганика совсем вымотал девушку, и она сидела рядом, устало вслушиваясь в ответы врага. Вопросы теперь задавал только Дуго. Заметив, что Герман смотрит на нее, Герда ответила вымученной, усталой улыбкой. Герман не нашел ничего лучше, как подмигнуть и показать большой палец. Ее разноцветные глаза благодарно блеснули, и тут же она вновь обратила свое пристальное внимание не Меганика.

«Проклятие, Герда! Что ты со мной делаешь?!»

Следопыт вздохнул. Решено. Пусть Ветродувы в безопасности и ему тут в принципе делать нечего, но он дойдет с отрядом до Дрездена, а там поглядим… Во всяком случае, он решился, теперь осталось узнать, что думают по этому поводу Густав и Госпитальер. Густав… Герман нахмурился. Что-то подозрительно долго не видно великана… Понятное дело Франц — ему сказали погулять, вот он и гуляет, но Черный Принц всегда был излишне любопытен, и чтобы он вот так усидел на одном месте в течение целых двадцати минут, даже ни разу не поинтересовавшись, что, собственно говоря, тут происходит… Нет, положительно, в такие чудеса Герман поверить не мог…

— Либо это рыло нашло жратву, либо ему на голову упала луна, — пробормотал следопыт себе под нос.

Оставив Герду и Дуго заниматься допросом, Герман пошел туда, где скрылись Франц с девочкой и Густав. Теперь уже следопыта разбирало любопытство. Он очень хотел увидеть ту луну или ту еду, что так долго не давала великану вернуться.