Иерусалим правит - Майкл Муркок

Лишившись большинства опытных помощников, Симэн все сильнее отдалялся от съемочной группы. Очень немногие из вновь прибывших говорили на английском языке, кто-то понимал по-немецки, и Симэну приходилось полагаться на то, что мы, знающие французский, будем переводить его простейшие указания. В конечном счете, когда я не смог починить захудалый генератор, который нам доставили, чтобы подключить прожектора, Симэн заявил, что больше не может работать в таких условиях. Мы установили камеру в гробнице Тутанхамона — слишком холодном и тесном пространстве для царя, с крошечными помещениями и невыразительными картинками, похожими на плохие комиксы. Здесь не было ни красоты, ни вдохновения, которые я наблюдал в других гробницах и храмах, где мне удалось познакомиться с вершинами древнеегипетского искусства. Двумерные изображения после этого казались мне совершенно естественными, и я очень легко мог отличить возвышенное от низменного. Да, у египтян были замечательные барельефы и росписи, чудесное храмовое искусство и монументальные скульптуры, но за тысячи лет появилось и великое множество ущербных копий выдающихся оригиналов, никчемные безжизненные подражания — в точности так же, как и теперь, в нашем мире. Плохое искусство с годами не становится лучше. В одном месте и в одно время никогда не бывает много великих художников, и слава Тутанхамона, кажется, основана на его золоте и физической красоте, а не на великолепном мастерстве строителей гробницы и рисовальщиков, которые ее расписывали. Ученые полагали, что могила на самом деле предназначалась для министра, но юный правитель внезапно умер, и потребовалось бы слишком много времени, чтобы построить новую гробницу из камней Вади-эль-Мулак. Звезды на темной крыше были безжизненными; синие, зеленые и красные фигуры на стенах казались какими-то неправильными. Все это место произвело на меня гнетущее впечатление. Впрочем, такова, я полагаю, природа гробниц. Я не разделяю всеобщего восхищения подобными достопримечательностями. Пока остальные проводили свободное время, исследуя различные места сомнительного вечного успокоения мертвецов, я довольствовался рисованием эскизов для нового проекта, которым я надеялся заинтересовать сэра Рэнальфа. Я задумал его несколько месяцев назад и назвал «Лайнером пустынь». Настало время отказаться от «кораблей пустыни», терпеливых верблюдов, ради гигантского мотора! Мой транспорт сможет перевезти пассажиров через вселяющую ужас пустыню Сахара с удобствами и даже роскошью, достойной лучшего океанского лайнера. Я показал планы сэру Рэнальфу однажды днем, когда он сидел в автомобиле, наблюдая, как Эсме играет в крикет с греком, миссис Корнелиус и профессором Квелчем.

— Каково! — то и дело выкрикивал сэр Рэнальф. — Хорошая подача!

— На моем «Лайнере пустынь», — заверял я, — будет обеденный салон, комната отдыха, смотровая площадка, отдельные каюты и другие удобства. Очень легко можно построить целый флот таких кораблей. Опытный образец будет в сто тридцать футов длиной, сорок два фута в высоту от нижней точки колес до крайней точки верхней палубы и двадцать шесть футов в ширину. В общем, этот корабль будет напоминать пассажирский пароход, за исключением того, что он станет перемещаться на колоссальных размеров колесах!

— Роскошно! — воскликнул сэр Рэнальф. — Удивительно! Продолжайте, отважный волшебник! Скорее поведайте мне остаток истории!

— Колеса будут тридцати девяти футов в диаметре, — объяснил я. — Как вы можете увидеть здесь, благодаря тщательно продуманному (простите мою гордость) компенсаторному механизму они окажутся близко к песку и почве в любой возможной позиции. Это означает, что корпус судна всегда останется на нужном уровне. Независимо от расположения колес, корпус сохранит устойчивость!

Сэр Рэнальф кивал большой головой; его, очевидно, потрясли мои технические замыслы.

— Но что приведет в действие такого монстра, мой мальчик? Двигатель потребуется просто огромный! Такой вес! Такой вес!

Вопрос не застал меня врасплох.

— Корабль будет оснащен двумя дизельными двигателями на четыреста пятьдесят лошадиных сил; один из них останется запасным. Две динамо-машины обеспечат движущую электрическую силу. Регулировку можно осуществлять с помощью вот такого гидравлического аппарата. — Я развернул свой чертеж.

— Вам нужно это запатентовать, о великолепный юноша!

Потом внимание моего покровителя привлекли какие-то действия на поле для крикета, и он издал странный звук, будто поперхнулся.

— Машина может подниматься под углом в тридцать градусов. Крутые холмы, как вам известно, в Сахаре довольно многочисленны. Большая скорость не была моей целью, потому что трение песка о колеса создаст очень высокую температуру, хотя часть этого тепла, по общему признанию, можно преобразовать для множества целей. Судно будет двигаться со скоростью примерно девятнадцать миль в час.

— Так медленно!

— Быстрее верблюда, сэр Рэнальф! Корабль может перевозить сто пятьдесят человек, включая пассажиров и членов команды, двести тонн товаров и запас топлива, достаточный для того, чтобы проехать десять-двенадцать тысяч миль. Это транспортное средство сможет пересечь самую большую пустыню в мире!

Я объяснил, что там будет четыре палубы. На верхней — рубка управления, комната беспроводной связи, каюты командира и трех офицеров, двухместные пассажирские каюты и четыре люкса. На этой палубе, как я указал на своих планах, будут туалеты, офис, багажное отделение и длинная прогулочная зона, защищенная крышей от палящих лучей солнца. На двух промежуточных палубах — каюты, обеденный салон, кухня, читальный зал, курительная и еще багажные отделения. Я показал Ститону, где планировал установить два крана, весом две тысячи фунтов каждый, чтобы с обеих сторон поднимать багаж и грузы. Особенно радовала меня еще одна важная деталь. На моем наземном корабле будет камера охлаждения, в которой постоянно поддерживается низкая температура. Здесь могли отдыхать пассажиры, измученные жарой пустыни. Все мы на собственном опыте узнали, что в таком чистом воздухе солнечные лучи достигают земли очень легко, не встречая сопротивления. Пребывание под открытом небом, конечно, было крайне опасно, так как излучение воздействовало на головной и спинной мозг (именно по этой причине, напомнил я, арабы всегда носили тяжелые тюрбаны, прикрывая головы и шеи).

Очаровательные спортсменки закричали, засмеялись и начали, пусть и несколько неловко, совершать «перебежки». Интерес сэра Рэнальфа к крикету усилился. Я никогда не понимал британского энтузиазма по поводу этой таинственной игры. Всякий раз, когда удавалось привлечь внимание собеседника, я продолжал объяснять, что оставил на нижних палубах место для складов, каюты рулевого, моторного отсека, ремонтной мастерской, запасов воды и топлива.

— Если вы захотите привлечь к этому делу своих партнеров, то, естественно, зайдет речь о том, что при покорении песчаных просторов маленькие транспортные средства гораздо практичнее такого «земного левиафана». Да, сэр Рэнальф, все мы недавно читали в «Иджипшн газетт», что было доказано: небольшие автомобили особой конструкции, подобные вашей машине, могут пересечь Сахару! Но вы также прочтете и о том, что они подвергаются огромной опасности. Например, возможно нападение дикарей!