Шанс - Наталья Турчанинова

Сделав пару шагов от окна, она прижалась к стене и стала прислушиваться.

Из-за близости моря это оказалось не так-то просто. Шерон поняла, что ей придется полагаться в основном на зрение Указывающей. Несмотря на то что в комнате царила непроглядная темень, женщина хорошо видела все в светло-серых оттенках. Грубый стол, трехногий табурет, большой сундук у дальней стены.

И никого.

Здесь неприятно пахло застарелым потом, кислым пивом и гнилым луком. Уве никогда не отличался чистоплотностью.

В соседней комнате горела свеча. Тусклый синеватый свет окутывал дверной проем, ведущий в следующее помещение, зловещей аурой мертвых. Это был единственный выход из комнаты, а потому Шерон, не сводя с него глаз, застывшими от холода пальцами расстегнула деревянные пуговицы на алом плаще. С него уже натекла целая лужа. Плащ мешал ей двигаться, поэтому без всякой жалости был сброшен на пол.

Она поправила врезавшуюся в плечо лямку и, все так же настороженно прислушиваясь, развязала тесьму и запустила руку во внутренний карман замшевой сумки, нащупав на дне игральные кости. Два маленьких, с виду самых обычных кубика, вырезанных из рога нарвала, со стершимися точками на гранях, с тихим стуком упали на грубые доски.

Шерон прошептала наговор, и костяшки ожили, покатились туда, где случилась смерть. Она почувствовала, как по пальцам левой руки разливается знакомое тепло, как ладонь начинает «печь», и двинулась вперед. Ее поводыри, подстраиваясь под маленькие, осторожные шажки хозяйки, вкатились в следующую комнату.

Женщина застыла на пороге, изучая большой холл, залитый темно-синим светом. На стене висела пустая вешалка из рогов северного оленя, рядом стоял грубо сколоченный из досок шкаф, а также полки с глиняной посудой. На придвинутом к стене верстаке, где были разбросаны плотницкие инструменты, в невысокой глиняной плошке таял огарок свечи.

Дверей было две, они находились напротив друг друга, одна из них вела на улицу, другая — во внутренние помещения. Кости недвусмысленно остановились перед последней, предлагая Шерон нырнуть в чрево затаившегося дома.

Возможно, заблудившийся почувствовал ее, и если ему хватило ума затаиться, а такое порой бывает, то рано или поздно он проявит себя. Тварь может быть где угодно, и оставалось надеяться, что она здесь одна. Указывающая путь не знала, кто умер, Уве или его жена, но если заблудившийся убил человека, то где-то в доме прячутся двое, а это уже серьезный вызов.

Разум говорил ей, что лучше дождаться Йозефа или еще кого-нибудь из своих, прежде чем рисковать головой, но профессиональная гордость не позволяла оставаться на месте. Она лучшая из Указывающих города, Это признает даже старик, она чаще всех из них сражалась с заблудшими и попадала в такие ситуации, в которых не была даже Майка, славящаяся своей отчаянностью. Ждать помощи позорно. Особенно если помнить, что Клара ей этого никогда не забудет.

Шерон старалась двигаться так, чтобы проход в коридор все время находился перед глазами. Перемещаясь боком, точно краб, женщина оказалась возле входной двери.

Засов был тяжелым, и она подняла его лишь с третьего раза, аккуратно прислонила к стене, толкнула дверь плечом, впуская внутрь грохот волн. Теперь никому не придется влезать в окно. Да и ей, если что-то пойдет не так, будет легче выбежать из дома.

Тонким стальным стилом, извлеченным из сумки, Шерон нацарапала на темном косяке цепочку корявых символов и, удовлетворившись проделанной работой, убрала его обратно. Выход через дверь для заблудших закрыт.

Несколько раз глубоко вздохнув, она отринула волнение и направилась в сторону неосвещенного коридора.

Сосредоточенность, холодный расчет, спокойствие, внимательность, осторожность. Пять составляющих успеха в работе Указывающей путь. Это правило вбил в нее Йозеф, когда она была еще ребенком и ее дар только пробуждался.

Тишина, запах воска, лука, сырых тряпок. Напротив женщины находилась лестница, ведущая на второй этаж. Направо от нее — три оставшиеся комнаты первого этажа. Все двери закрыты. Налево — предбанник, ведущий к маяку.

Кости, повинуясь ее жесту, покатились гуда, Шерон сделала несколько шагов следом за ними и тут же резко повернула голову, вслушиваясь в почудившийся шорох. Это не был постоянный рокот шторма. Ей показалось, что едва различимо скрипнула половица где-то наверху, словно кто-то на нее наступил.

Сердце стукнуло, замерло и застучало с удвоенной силой, Шерон застыла, повернувшись к лестнице. Прошло три долгие, тягучие минуты, но больше ничего услышать не удалось. Мрачный грязный дом, окутанный во все оттенки серого, словно бы насмехался над непрошеной гостьей. Если на втором этаже кто и есть, то он не спешит появляться.

Она быстро прикинула варианты, и по пальцам левой руки пробежали гневные золотистые искры. Шерон решила повременить с подъемом наверх, хотя не сомневалась, что там кто-то прячется, и следовать за игральными костями в сторону маяка. Она воткнула стальное стило в щель между досками, легонько стукнула по нему ногтем. Сквозь серый металл проступил золотой блеск, и через несколько мгновений стило засияло теплым солнечным светом. Теперь заблудший не пройдет дальше по коридору в комнаты, которые уже успела проверить Шерон.

В переходе между домом и маяком хранили лук. Вязанки бледных проросших луковиц висели в прикрепленных к потолку мелкоячеистых рыбацких сетях, источая вокруг себя неприятный, застарелый запах и распространяя его по всему дому. Шерон постаралась миновать это место как можно быстрее.

На первом этаже маяка горел синий фонарь. Полукруглые стены, сваленные в дальней части помещения лопаты, кирки, какие-то железные воронки, перевернутая бочка из-под масла, низкий потолок и узкая винтовая лестница, уводящая вверх.

Кости, точно живые, одна за другой с нетерпением вскочили на первую ступеньку. Шерон вздохнула и поспешила за ними. Она миновала первый виток лестницы, и сверху стало проникать пока еще бледное синеватое свечение. Где-то на середине пути кости, подпрыгнув, сухо стукнулись друг о друга и остановились.

Женщина разочарованно поджала губы, разглядывая растекшееся по ступеням небольшое бурое пятно. Ее указатели говорили, что именно здесь кто-то умер.

Но тела не было. Заблудившийся ушел гулять в поисках живых.

Шерон обмакнула палец в жидкость, понюхала. Пятно не имело ничего общего с кровью. Вино. Смотритель маяка при жизни любил заложить за воротник. Вот и допился, на свою беду. Наверное, спьяну не смог удержать равновесие и, покатившись по лестнице, свернул себе шею.

Она поискала глазами бутылку, но не нашла ее — видно, та упала вниз, — подобрала ставшие бесполезными кости, убрала их в сумку и преодолела еще три витка до застекленной давно не мытым стеклом круговой площадки.

Никого.

Лишь огромное синее пламя танцевало в отведенном для него месте, отражаясь во вращающихся зеркальных поверхностях и кристаллической линзе.