Долина кукол - Жаклин Сьюзан

– Да что тут может получиться не так? Она же не бездарное тепличное растение, выращенное и созданное голливудскими кинокамерами. Нили выросла на эстрадных подмостках, играла на Бродвее, она опытная эстрадная артистка. На телевидении полным-полно бездарных исполнителей; ежедневно кто-нибудь, о ком ты и слыхом не слыхивал, неведомо как попадает на телевидение и становится звездой. И все потому, что настоящие таланты, вроде Нили, стоят в стороне. Я же не прошу ее делать еженедельную программу. Всего один раз – яркое, впечатляющее выступление. И ведь ей самой это тоже пойдет на пользу, да еще как.

Кевин часто заводил этот разговор, но Нили всякий раз добродушно отказывала ему. Она наслаждалась своим первым настоящим отпуском, первыми встречами с обожающими ее поклонниками – давно просроченной платой за годы затворничества в Голливуде.

Кевин использовал любую возможность, чтобы показать Нили выступления эстрадных артистов и оживить в ее сознании былые успехи. Он купил билеты на премьеру нового мюзикла Элен Лоусон, надеясь, что, увидев Элен на сцене, Нили ощутит честолюбивые амбиции, что ее вновь охватит страстное желание выступать перед живой аудиторией.

Премьера Элен была крупнейшим событием сезона. Некоторое время назад она сошла с бродвейской сцены, предприняв еще одну безуспешную попытку выйти замуж, на этот раз за владельца огромного поместья на Ямайке. Оставляя сценическую жизнь, она давала исключительно восторженные интервью. Наконец-то она встретила «единственную настоящую любовь всей своей жизни». Все газеты публиковали снимки яркой и пышной Элен, которая держала под руку седоватого мужчину с заурядной внешностью. Она продавала свою нью-йоркскую квартиру и отправлялась на Ямайку вести восхитительную жизнь простой домохозяйки. Эта «восхитительная жизнь» длилась шесть лет, после чего Элен вернулась, и первые полосы газет вновь взорвались ее сенсационными интервью. Оказалось, что Ямайка – это не что иное, как «захолустный тропический островок, кишащий лентяями-толстосумами и психами». Заняться там совершенно нечем, остается только пить да сплетничать. «Замечательный человек» оказался «сволочью и мерзавцем, который чересчур много пил и заводил связи с другими женщинами». Она быстро оформила развод в Мексике и сразу же согласилась на ведущую роль в новом мюзикле.

Это была типичная премьера шоу с Элен Лоусон. Зрительный зал ломился от поклонников, едва дождавшихся минуты, когда они смогли наконец приветствовать Королеву, вернувшуюся к своим вассалам. Ее выход встретили оглушительной овацией, но уже минут через десять спустя воздух в зале, казалось, сгустился от носящегося в нем предчувствия полного провала. У Кевина шевельнулась какая-то надежда, когда Нили сдвинулась на самый краешек кресла, мысленно сопровождая каждый поклон Элен. Однако все его надежды оказались разбитыми вдребезги, когда Нили прошептала:

– А я-то думала, что она старая, когда впервые увидела ее. Ух ты! Да ведь тогда, если сравнить, она была девчонкой.

Кевин вынужден был признать, что Нили права. Элен больше не приближалась к пожилому возрасту – она уже стала пожилой. Она сильно располнела, но ноги у нее оставались все такими же стройными и все так же развевалась грива ее роскошных черных волос.

– Надо же, как она волосы выкрасила, – прошептала Нили. – Черный цвет мне нравится, но тут она явно перебрала.

– Ей надо бы пользоваться фирменным красящим шампунем «Гиллиан», – заметил Кевин. – Он придает совершенно естественный оттенок.

– Ей уже ничего не поможет, – продолжала шептать Нили. – Сейчас у Элен нет даже подходящего сценария. Зачем она вообще взялась за это шоу? У нее же денег – вагон.

– А чем еще ей заниматься? – осторожно заметил Кевин. – Ведь для актрисы нет жизни вне сцены.

– А-а, – отмахнулась Нили, – избитый штамп.

– Да ведь представление только началось, – прошептала Анна. – Может, все еще выправится.

– Нет, это провал. Я уже сейчас чувствую, – ответила ей Пили.

Нили оказалась права. Анна внимательно смотрела, как самоотверженно борется Элен. Она сочувствовала этой раскрашенной грубоватой пожилой женщине, изо всех сил пытающейся создать на сцене трогательный романтический образ. Голос ее был, как и прежде, живым и полным энергии, лишь с легким вибрато, но то ли текст был подобран неудачно, то ли мелодия… По ходу представления Элен становилась все энергичнее, словно пыталась вложить всю свою неуемную натуру в вялое действие, готовое с минуты на минуту испустить последний вздох.

После того, как опустился занавес, ее все-таки несколько раз вызывали на сцену: зрители отдавали дань уважения своей Королеве. Но мнения, которыми они обменивались, выходя из театра, были куда более искренними и нелицеприятными: «Первый провал Элен…», «Это не ее вина, просто плохой сценарий…», «…постановка никудышная…», «Да, но прежняя Элен сумела бы все вытащить на себе. Помнишь „Солнечную Леди“? Ни сценарий, ни музыка там ничего не значили – одна Элен, и этого уже было достаточно…», «Но послушай, у любого артиста бывает хотя бы единственный провал…», «Да, но в ее возрасте, пожалуй, уже поздновато возвращаться на сцену. Почему бы ей вообще не уйти на покой?..», «К скаковым лошадям отношение и то лучше: чемпионов используют хотя бы как производителей…», «Но кому для таких дел нужна эта старая вешалка?..», «Ну-у, у нее еще великолепные ноги и прекрасные волосы…», «Так ведь хоть что-то должно было остаться…», «Знаешь, дорогой, я изучала вокал в колледже. У нее было вибрато…».

– Не могу идти за кулисы, – сказала Нили. – Ей наверняка сообщили, что я в зале, но что я могу сказать ей о сегодняшнем спектакле? Разве, что декорации были отменные?

– Хотите, поедем в «Сарди»? – спросил Кевин. – Она приедет туда принимать поздравления.

– Может, поспорим? – предложила ему Нили. – Послушай, Элен лучше всех понимает, что это полный провал. Не захочет же она сидеть в «Сарди» с вытянутой физиономией, ведь первые вечерние выпуски «Тайме» и «Трибюн» выходят рано. Да и потом, сегодня премьера Франко Салла в «Персидском зале». В «Чиро» он произвел сенсацию. Я ходила на каждое его выступление и ни за что не пропущу его премьеру в Нью-Йорке.

Кевин с неохотой позвонил в ночной клуб «Персидский зал» и заказал столик. Там было полно народу – те же самые газетчики и многие зрители, что были на премьере Элен. Едва завидев Нили, метрдотель поставил для них столик у самого подиума, заслонив обзор одной компании, которая еще раньше дала щедрые чаевые, чтобы занять самые лучшие места. При появлении Нили по залу прошел вздох восхищения.

Кевин заказал шампанского, но Нили лишь пригубила его. Разглядывая собравшихся, Анна думала о новой рекламной программе, с которой ей предстояло выступать на следующий день. Было уже поздно, и она ясно видела, что в намеченное время выступление не начнется. Значит, завтра ей придется пользоваться «карточками для дураков» – телешпаргалками. Она наблюдала за людьми, толпящимися в дверях. Ничего не изменилось на этих премьерах – посетители все так же нетерпеливо ждут, когда их проведут к заказанным столикам, протягивая официантам свернутые в трубочку купюры в надежде получить лучшие места; те же самые вечно покрытые испариной помощники официантов, расставляющие по окружности сцены-подиума дополнительные столики и делающие вид, что не замечают протестующих возгласов тех, чьи столики оказались загороженными. Те, кто сначала сидел ближе всех, теперь оказывались в третьем ряду. Танцевальную площадку наполовину заставили столиками. И вот, когда в зале уже, казалось, яблоку негде было упасть, Анна увидела, как по ту сторону подиума помощник официанта поставил еще один крохотный столик. Прямо напротив них.