Хроники Империи Ужаса. Крепость во тьме - Глен Кук

Эль-Мюрид хмуро его слушал. Мысли Насефа, казалось, пребывали в полном хаосе, и он озвучивал лишь некоторые. Эль-Мюрид никогда еще не видел шурина столь опустошенным, столь нерешительным, не знающим, что делать. Возможная смерть Карима не входила в его планы, да и привычка предполагать непредвиденные обстоятельства его подвела. Судьба нашла его слабое место. Он не принял в расчет, что сам он и его близкие друзья столь же смертны, как и любой другой.

– Люди гибнут во время войны, Насеф. И это вовсе не обязательно неизвестные солдаты, которых оплакивают лишь в далекой глинобитной хижине. Смерть Мерьем должна была тебя этому научить.

– Значит, урок не пошел впрок. Всего лишь один грязный трюк… Вся эта кампания теперь пойдет к дьяволу. Карим был единственным, кто понимал, что мне нужно. Единственным, кто знал весь план. Интересно, сумели ли они из него что-то вытянуть? О чем он договорился? Мне нужно самому отправиться туда. Только я могу продолжить начатое. Только я могу добраться до сына шлюхи бин Юсифа. Я оставлю здесь эль-Кадера. Он знает суть плана и сможет довести его до конца.

Прежде чем Эль-Мюрид успел что-то сказать или спросить, шурин поспешил прочь. Час спустя Моваффак сообщил, что Насеф уехал на восток с большим отрядом Непобедимых.

Эль-Кадер полностью взял на себя роль Насефа, вынудив Дунно-Скуттари сдаться на следующий день. Еще через день обрушилась плотина Насефа, и наводнение серьезно повредило дамбу, защищавшую внешний остров города. Местные жители что-то бормотали насчет дурных предзнаменований.

«В последнее время мы слишком много говорили о судьбе и предзнаменованиях, – подумал Эль-Мюрид. – И я виноват не меньше других. Пришло время для назидательной проповеди. Мы отступаем от веры».

Он готовил речь, когда Эсмат передал ему сообщение от наблюдателя, которого они послали в Ипопотам.

– Все убиты? Все шестеро? – переспросил Эль-Мюрид. – Трудно поверить, Эсмат. То были самые лучшие.

– И тем не менее, повелитель. Наш человек, к несчастью, не видел, кто их убил и как. Он нашел их мертвыми на дороге. Местные жители не стали ему рассказывать, что случилось, и он вернулся, прежде чем его постигла бы та же судьба.

– Ладно. Следующего курьера спасать уже поздно. Что у нас с запасами? Должно быть не так уж плохо – в последнее время я нечасто к тебе обращался.

– Верно, повелитель. Полагаю, на шестнадцать дней хватит. Если будем экономить – может, дольше.

– Вот как? Хуже, чем я полагал. На самом деле почти в обрез. – Его бросило в нервную дрожь. – Найди эль-Кадера.

Спор с эль-Кадером вышел достаточно ожесточенным.

– Оставить линию соприкосновения, повелитель? – переспросил генерал, ошеломленный предложением Ученика. – Когда вражеская армия уже в пути? Зачем? Какой в том смысл?

– Так угодно Всевышнему, – чувствуя себя несколько глупо, ответил Эль-Мюрид.

– Что? – язвительно бросил эль-Кадер. – В таком случае Всевышний за одну ночь утратил разум. И я в это не верю. Повелитель, у нас договор с Ипопотамом. Как мы можем соблазнить наших врагов, если не верим нашим друзьям?

– Так надо, – настаивал Эль-Мюрид, но ему не удалось вложить в слова ту пламенную убежденность, которая обычно подпитывала его заявления. Эль-Кадер не собирался уступать – ясно было, что требования пророка не имеют ничего общего с волей Господа. – Генерал, мои владения должны окружить владения Ипопотама.

– Вот как? – задумчиво проговорил эль-Кадер. – Твои владения? – И добавил уже громче: – Пожалуй, я понимаю, повелитель. И предлагаю тебе найти дипломатическое решение. Итаскийцы уже в пути, и их войско не сравнится ни с одним из тех, с которыми мы имели дело. Чтобы сражаться с ними, мне потребуется каждый солдат. Будущее Царства Мира решится на берегах Скарлотти, а не в Ипопотаме.

– Нет времени. Ты мне отказываешь?

– Прости, повелитель, но да. Я вынужден. Моя совесть не позволяет мне предпочесть прихоть одного человека благополучию воинства света.

– До чего же ты восхитителен, эль-Кадер! – взорвался Эль-Мюрид. – Я бы аплодировал, если бы не знал тебя как вора и спекулянта. Как я понимаю, твоя совесть не против того, чтобы твои родственники грабили соплеменников?

Лицо эль-Кадера окаменело, но он оставил реплику без ответа.

– Повелитель, если итаскийцы нас победят…

– Приказываю тебе выступить против Ипопотама! – С каждой секундой промедления ему становилось все страшнее.

– А я отказываюсь, повелитель. При всем к тебе уважении. Однако если ты убедишь Бича Господнего дать мне иные указания…

– На это нет времени! – Эль-Мюрид яростно уставился на богато украшенные стены помещения, которое еще несколько дней назад было личным залом для аудиенций короля Дунно-Скуттари. Развернувшись, он направился к высокой массивной деревянной двери и, толкнув ее, крикнул: – Моваффак!

Эль-Кадер замер. Ни для кого не было секретом, что Хали являлся посредником между Эль-Мюридом и культом харишей.

Вошел Хали. Взгляд его был холоден, лицо безучастно.

– Может, передумаешь, генерал? – спросил Эль-Мюрид.

– Я дам тебе западных новобранцев и десять тысяч наших. Не больше. Сам я не пойду. Я должен оборонять линию фронта на Скарлотти.

Эль-Мюрид стиснул зубы. Эль-Кадер был упрям – даже страх перед харишами не мог заставить его забыть о долге. Отступать дальше он не собирался. Генерал – ценный человек, и избавляться от него, поддавшись гневу, было вовсе ни к чему.

– Моваффак, назначаю тебя командиром только что созданного войска. Мы идем захватывать Ипопотам.

Бровь Хали едва заметно приподнялась.

– Как прикажешь, повелитель. Когда начнем?

Эль-Мюрид отвел взгляд, но эль-Кадер – нет. Хали пожал плечами, словно говоря: «Что я могу поделать?»

– Немедленно, Моваффак. И я буду тебя сопровождать. – Его охватила нарастающая, не поддающаяся объяснению паника, и он почувствовал, словно вокруг него смыкаются стены вселенной. – Все. Убирайтесь, оба. Отдайте приказы. У нас мало времени.

Два дня спустя после ухода Ученика на юг до Дунно-Скуттари добрались двое грязных, сбитых с толку итаскийцев, оставшихся в живых после разгрома Карима в Алтее. Их замешательство лишь усилилось, когда они не смогли найти никого, кто хоть что-либо знал о переговорах, приведших их на юг. Эль-Кадер приказал бросить их в темницу.

Генерал продолжал подготовку к приходу северного войска, не зная, что их командир и его собственный начальник – сообщники в одном и том же заговоре.

Сиди и Ясмид, оставленные отцом, сводили с ума перебранками опекунов-Непобедимых. В отсутствие отца они ссорились постоянно. Несмотря на юные годы, Сиди прекрасно осознавал, что его лишили отцовского наследства, и в душе росла острая, подобно грани алмаза, ненависть к сестре.