Игорь. Корень рода - Юлия Гнатюк

Вспоминал старый князь, привычно качаясь в седле, всю подготовку к походу совсем не для того, чтобы насладиться воспоминаниями, а для того, чтобы сейчас, пока ещё не дошли до рубежей ромейских, найти и исправить те недочёты, которые всегда бывают в таком сложном и многогранном деле.

– Княже, скоро будем переправляться через Дунай, – доложил темник Притыка, чья тьма шла впереди всего воинства. – Болгары, небось, снова упредят Царьград о нашем приближении.

– Думаю, что Царьград уже ведает, что мы идём по его душу, и весть та пошла к ромеям ещё тогда, когда мы только собирались из Киева выходить, – молвил полутемник Огнеяр.

– Вот и добре. Визанщина, коли не бита, то и языка человеческого не разумеет, зато как под зад получит, тут тебе и разум просыпается, и любовь к Руси оживает, и клятвы той любви на вечные времена, – ответил темник Издеба.

Они шли уже по той части Болгарской земли, которую исстари зовут Добруджей – это образованный морем и дунайской петлёй почти остров, где исстари жило много славян и часто останавливались купцы, воины, и все, кто двигался из Варяг в Греки или обратно.

Впереди, изрядно погоняя своих коней, показались всадники, скачущие навстречу грозному войску.

– Срочная весть князю! – крикнул на скаку охоронцам дозорный сотник. – Посторонись, дорогу!

– Княже, – заговорил запыхавшийся сотник, – там визанцы нас дожидаются!

– Сколько числом, конные воины или пешие? – спросил удивлённый таким известием Игорь. Остальные темники, кажется, просто потеряли дар речи. Как армия Византии могла так быстро оказаться здесь, на самой окраине Болгарии??

– Не воины, княже, – сотник перевёл дух, вытер с чела пот, смешанный с пылью. – Посольство Царьградское…

Греческий посланник был росту среднего, молод, да красноречив, добре рёк по-словенски. После учтивого приветствия архонта россов, он, бросив быстрый взгляд на крепких воинов императорской гвардии, облачённых в блестящие железа, что в полном молчании сопровождали невиданно богатую дань, на присутствующего здесь же болгарского жупана, худощавого и высокорослого и оттого, наверное, сутуловатого, обратился к Игорю с просьбой.

– Почтенный князь Великой Руси, не сочти за дерзость просьбу мою – подписать хартию о том, что дань в полной мере тобой получена, дабы посольство могло отчитаться перед императором.

– А что, посол, в Царьграде слову изречённом не верят, только писаному? – лукаво прищурился Игорь, глядя на молодого посланника. Князь был в добром настрое, – ещё бы, сбылась его заветная мечта: он не просто «отыгрался» за прошлое поражение двухлетней давности, но и сравнялся в славе с дядькой Ольгом, который заставлял кичливых ромеев платить ему дань. Мало того, нынешняя дань ещё больше Олеговой, и получена без всяких сражений! Об этом он мечтал всегда, с того самого дня, когда стал единоличным правителем русского княжества. Но каким долгим оказался сей путь, долгим и обильным на жестокие удары и поражения. Вначале неудачный поход на море Хвалисское, когда он, взяв богатую добычу, не только потерял большую её часть, но и почти всю дружину Киевскую и Новгородскую. Позже приходилось сражаться со степняками, усмиряя и отваживая их от грабежа порубежных земель. Постепенно рос боевой опыт и мастерство его темников, особенно молодых Горицвета, Издебы, Веряги, Мечислава, Свенгельда и прочих. И когда он отправился за данью на Царьград, снова случилось поражение, которого никто не ожидал, – от подлых огненосных дромонов с греческим огнём, которые пожгли часть флота, а оставшихся в живых русов, коим удалось спастись вплавь, предали страшной смерти посреди Бычьей площади…

И тогда он, Игорь, всё лето мстил коварным ромеям, грабя и сжигая подвластные Константинополю азийские земли, и только наступление осени, да подоспевшие армия и флот, вдесятеро превышающие силы русов, вынудили Игоря уйти в Корчев.

И вот теперь он собрал в единый могучий кулак подвластных ему воев, – варягов, русь, словенов, кривичей и полян, а ещё завлёк печенегов, посулив им добрую часть добычи. Нынче не только лодьи, но и отчаянная конница шла берегом, а супротив конницы дромоны с их огнемётными сифонами бессильны. Теперь, когда двинулась слаженная сила морем и сушей, вселяя страх, растерянность и сея панику среди ромеев, теперь они признали его силу и, склонив гордые выи, предложили почётную дань. Мало того, император Роман Лакапин, помня о прошлой блокаде Константинополя и не желая её повторения, выслал своих представителей навстречу русам, в Болгарию, и здесь, в Добрудже, предложил даже более того, что Царьград заплатил Олегу Вещему, прося только не ходить на его Империю.

– Выходит, не напрасным был прошлый поход, и не напрасными жертвы. Вот оно – воздаяние и достойная награда! – подумал князь.

– Прости, Великий князь Руси Новгородской и Киевской, но таков порядок в Империи, мы же только её смиренные слуги, – учтиво поклонился апокрисиарий, с тем же мягким упорством продолжая настаивать на своём.

– Да не боись, посланец вязанский, подпишу я твою хартию, – довольно улыбнулся князь северных варваров. – Только слышал я, что неудобны василевсам хартии, в которых о ваших поражениях речи есть, недолго они живут. Оттого для верности в присутствии твоём и болгарского жупана, поскольку на болгарской земле сие происходит, повелю сейчас подпись мою накрепко утвердить. – Он наклонился к стоящему рядом жупану Димитрию и что-то молвил ему. Тот прояснился ликом, кивнул и подозвал посыльного. Воин тут же поспешил исполнить наказ.

Византийский апокрисиарий, свита и охоронцы поняли, что надо ждать, и некоторое время переминались на месте, недоумённо переглядываясь.

Вскоре появился болгарский посыльный и кивнул жупану и Игорю. Все поднялись на небольшой холм, бугрящийся каменными валунами, которых было предостаточно в сих местах. Возле одного из них, наиболее высокого, с одной почти гладкой гранью, стоял кузнец, держа в руках молоток и зубило.

Игорь кивнул. Зазвенело в жарком воздухе железо, защёлкали осколки камня, которые крошились при каждом точном ударе кузнеца. И вскоре на тугой плоти камня буквица за буквицей проступили слова: «Дань взял князь Игорь на Грецех в лето 6451 при Димитрии Жупане».

– Вот тебе хартия, почтенный посол, – подмигнул византийцу князь, – понадёжнее будет, и от Царьграда подальше. И камень сей тут, на синем Дунае, в древней Добрудже, в месте передачи дани Руси Великой пусть стоит в назидание тем, кто короткую память имеет и норовит забыть о старых долгах!

Истомившееся на жарком солнце греческое посольство, наконец, стало спускаться с холма, на котором отныне возвышался памятный камень, чтобы все проезжающие мимо могли зреть победный знак русского князя. Апокрисиарий крепко прижимал к груди свёрнутый и уложенный в трубчатый футляр свиток с перечислением переданной дани и подписью архонта россов. Не ведал тогда молодой посол, что через несколько десятков лет тут же, на Болгарской земле, он будет говорить с новым архонтом россов князем Святославом и вспоминать нынешние дни встречи с его отцом Игорем.