Северные сказки. Книга 1 - Николай Евгеньевич Ончуков

во снях показалась хозяину: бранит этого богаця, што «Зацим ты положил старика в той фатери, што гди я умерла». Так потом старуха, котора померла, ему говорит: «Ходил в церьков, звал Бога в гости, Бог и пришол (стариком повернулся, вишь), и ты как его угостил?» Этот богаць и росплакался, пошол его искать, што ён был, да худо опотчивал. Ходил по всим селеньям, спрашивал, што не видали ли такого старицька. Там всё скажут: не видали.

116

Иван-царевич и Марья-королевна[68]

Ни в каком цярьсвии, ни в каком государьсвии, в таком, каком и мы живём, жил мужик и баба, у мужика да у бабы было три сына. Жили оны богато. Стал отець померать, имение стал оставлять меньшому сыну, и отець помер, ёны это имение стали, братья старший, от него отнимать, и ён им не даваэ, и ёны стали спорить. «Ну, братьци, пойдёмтя, — скае, — когда так не вирите, пойдемтя в церьков, возьмитя в руки по свички, и кого свицька в руках загоритця, тому имением владеть». И ёны и собрались и пошли в церьков, взяли по свицьки в руки и стали перед Бога. Стояли, стояли, у меньшого брата свичка и загорелась. «Ну, братци родимы, глядитя, кому имением владеть». Ну, ёны ему тому не вирят, всё имения не дают ему владеть. И ён взял, шил котомоцьку, и в котомоцьку клал сухую кромоцьку и пошол куды голова несёт. Пришол ён к озеру, в озере плаваа дивиця прекрасна. «Иван чярьский сын, выздынь меня отсюда». — «Ах, ты дивиця прекрасна, будет мни ради тебя смирть напрасна». И опеть от ней отошол. Сколько ни времени ён шол, она опеть против него. «Иван чярьский сын, выздынь меня отсюль». И ён опеть говорит: «Ах, ты девиця прекрасна, будет мни ради тебя смирть напрасна». И ён взял ей, поднял оттуль. «Ну, пойдём, Иван, чярьский сын». Ну, ёны и пошли. Пришли ёны в город, гди там господа гуляют в доми, дом не на сколько-то вёрст большой, и ёны в эфтот дом зашли. Што у них было нагнано коней, што чого, и всё тут оставили, самы вси ушли, и эта девиця прекраснаа Ивану скаже: «Ну, Иван, чярьский сын, поди нанимай роботни-ков». И ён шол там, деветь розбойников нанял и домой привёл, и подрядили оны вси деветеро по фурашки, и по манишки, и по рубашки, и по жалетки, и по пинжаку, и по брюкам. Да ладно, скае, как он будет ращитыватьця и всим накупил, и всих отправил домой. А эта девиця прекрасна сшила деветь мушонок[69] (а поведай, что значит, так сказываетця). «Подай, скае (у того, кого покупала), — Иван, (тому, у кого покупал) мушонку — и мала мошонка взад не просит — и опеть скае: подай мошонку, мала мошонка взад не просит». И деветь вси и выдавала има, и ращитался, и пришол домой, чтобы к утру к свету вся одежда была бы сшита на деветерых. И эта дивиця прекраснаа его и послала в колокольню. «В колокол, — скае, — удари, тиби портной выскоцит, того не бери, и в другой удари, выскоцит тиби портной, и того не возимай, и в третий удари, и третьего не возымай, в четвёртый удари, тому и шить отдай». И ён ушол туды в церьков, в колокольню. В колокол ударил, и выскоцил к нему портной, и тому и не дал шить; в другой ударил, опеть портной выскоцил, тому и не дал; в третей ударил, опеть выскоцил, тому и не дал; в четвёртый ударил, к нему опеть портной выскоцил. «Что, Иван, ты, чарьский сын, прикажете делать?» — «Вот что — чтобы к утру к свету была бы на деветерых вся одёжа сшьгга». И сам домой пошол. Ну, эта девиця прекраснаа скаже ему: «Ну, Иван чярьский сын, Богу молись, спать ложись, утро мудро, мудренеа вечера; всё будет исполнено». Поутру ёна и будит его. «Ну, Иван чярьский сын; вставай, поди за обновкама». И ён пришол, в колокол ударил, выскоцил портной, в другой ударил, другой выскоцил, и в третий ударил, третий выскоцил, и в четвёртый ударил, ну к четвёртому и пошол. Пришол туды — вся одежда по гвоздикам розвишена; ён опеть с ним рощитался, одежду понёс домой. Пришол домой, роботникам и отдал. «Ну, девиця прекраснаа, — скае, — ну поедем топеря к братьям в гости». Запрегли тройку и поехали. Ну, и приезжаэт к братьям под окно, братья меж собой и говорят: «Ну, у нас, — ска, — брат, — ска, — в тройки едя». Ну ёны погостили, и старший брат скае: «Ну, я на тибя службу накину: здись зделать церьков, из церьквы до моих крыльцёв ступеней зделать тын». Ну ён головушку повесил. Дивиця прекраснаа скае: «Что, Иван чярьский сын, головушку повесил?» — «Ах ты, девица прекраснаа, я говорил, что будет мни ради тибя смирть напрасна; вот так и так, брат эдак службу накинул на миня». Ёна скае: «Ничово, Иван чярьский сын, утро мудро, мудренеа вечера, Богу молись, спать ложись, всё будя исполнено». Ёна вышла на крыльце, стукнула в кольце. «Мамки, верныи служанки, как мому батюшку послужили, так и мне послужите». Выскоцило ей трицять три молодця. «Што, Мария-королёвна, прикажете нам делать?» — «Вот так и так, к утру к свету поставить церьков и до братних ступеней тын». — «Ну, всё будет твоэ исполнено». Поутру опеть Ивана будит. «Вставай, Иван чярьский сын, проздравляй брата с обновкой». И ён пришол, так ещё брат на кроватки лежит, церьков поставлена, да до ступеней тын. «Ну, брат, вставай, гляди обновку». Тот выстал, глядит: сделано хорошо. Ён опеть службу накинул на него. «Ну, брат, сделал, я службу на тебя накину, сделать озеро, а вкруг озёра золотыя вешала (нивед), и выловить рыбу и такую, какую мни надо, штобы выловить столько, штобы было сварить, и не осталось (вот науцят нашего брата!)». И ён пошол, голова повишена. Пришол домой. Дивиця прекраснаа скае: «Что у тибя, Иван чярьский сын, голова повишена?» — «Ах, ты дивиця прекраснаа, я сказал тиби, что будет мни ради тебя смирть напрасна; вот так и так, брат службу накинул». — «Ницёго это, Иван чярьский сын, Богу молись, спать ложись, утро мудро, мудренеа вечера». Ён Богу помолился, спать повалился. Ёна вышла на крыльце, стукнула в кольце: «Мамки, верный служанки, как мому батюшку послужили, так и