Двадцатое июля - Станислав Рем

Геринг вытер пот со лба. Вернулся к прежней мысли. А что, если Борман хочет использовать министра промышленности в каких-то иных, совершенно не связанных с ведомством целях?

Шпеер действительно мог иметь связь с заговорщиками. Но даже если и так, то Борман все равно придержал бы его для себя. На всякий случай. По крайней мере он, Геринг, так бы и поступил. А Борман поступил иначе. Зачем? И тут появляется третий вариант развития событий: Геринга пытаются втянуть в пока что не понятную ему комбинацию, в которой Шпеер играет весомую, хотя и второстепенную роль. Вопрос: по собственной инициативе играет он данную роль или же его используют втемную?

По рядам прокатился шорох.

Геринг встрепенулся, продефилировал вдоль шеренги министров, с каждым поздоровавшись за руку и для каждого найдя несколько теплых слов. Так же сдержанно приветливо он поздоровался и с помощниками Шпеера — Доршем и Зауром.

Однако когда сам Шпеер склонил перед ним голову, Геринг вместо теплых слов тихо произнес:

— Теперь-то мы знаем, кто стоял за покушением на фюрера.

И отошел в сторону.

Шпеер почувствовал, как губы вмиг пересохли, а ноги стали ватными: кошмар на сегодня еще не закончился.

Геринг тем временем вышел в центр огромного кабинета, встал так, чтобы его все видели, и начал читать подготовленную помощниками речь:

— Господа! Горстка недальновидных отщепенцев, нет, точнее, изуверов, совершила покушение на самого великого человека современности — Адольфа Гитлера. Но они просчитались. Фюрер жив! Он ранен, но жив и полон сил и энергии, чтобы продолжать дело партии и Великой Германии. К сожалению, сегодня он не может быть рядом с нами. Но в скором времени фюрер снова вернется к нам. А пока разрешите вас ознакомить с теми планами и мыслями, которые наш фюрер изложил мне по телефону. Первое. Фюрер рейха Адольф Гитлер приказывает провести полную и всеобщую мобилизацию! Все немцы, от мала до велика, должны встать с оружием в руках на защиту Германии. Господин Геббельс приказом фюрера назначается имперским уполномоченным по всеобщей мобилизации.

В зале стояла напряженная тишина.

— Рейхслейтеру Мартину Борману приказано продолжить выполнять свои государственные и партийные функции. И — провести чистку партии. Все, кто хоть как-то был замешан в деле покушения на жизнь фюрера, должны быть арестованы и отданы под трибунал.

Ни на одном лице не отобразилось удивления. Все уже поняли: Борман по-прежнему остается «тенью» рейхсканцлера. Хотя у некоторых министров до совещания теплилась надежда, что рейхслейтера снимут с поста. Хотя бы за трусость: всем было известно, что во время путча Борман мелькал где угодно, но только не среди солдат.

— Рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру приказано тщательно проконтролировать проведение расследования по делу о покушении. И в кратчайшие сроки доложить о проделанной работе.

Геринг специально сделал паузу. Гиммлер не смог скрыть своего напряженного состояния, и рейхсмаршал понял: очкарик боится. Хотя прекрасно знает, что никаких приказов нет и быть не может. Есть только решение тройки людей, которые решили поделить власть поровну. Потому-то, видно, Гиммлера и трясло от одной лишь мысли, что Геринг сейчас при всех унизит его, объявив, что тот лишается части полномочий. Геринг, глядя на своего коллегу исподлобья, усмехнулся: ишь как расширились зрачки у дохляка…

— А также, согласно приказу фюрера, — продолжил после паузы рейхмаршал, — господин Гиммлер возглавит резервную армию. Фюрер очень надеется, что СС наведут там должный порядок.

Гиммлер почувствовал, как зазудели кончики пальцев. Все дальнейшие назначения его уже не волновали. Геринг промолчал об исключении рейхсфюрера из научных проектов. Так что для всех присутствующих Гиммлер как бы продолжал оставаться у власти. Это хорошо. Геринг еще не осознал, какую ошибку он совершил. Но когда осознает, будет уже поздно. Теперь следует найти двойника. Первое, что необходимо сделать после совещания, поехать к Мюллеру. Пусть, сукин сын, доложит, что им сделано для поимки корректора. Теперь он уже и сам был заинтересован в том, чтобы двойник вышел на сцену. И не мертвым, а именно живым.

Геринг тем временем передал слово Геббельсу. Гиммлер особо не вслушивался в давно знакомые разглагольствования на тему «наступления коренного перелома в войне». Он продолжал наблюдать за своими конкурентами и отследил момент, когда Геринг обошел Бормана стороной, при этом как-то странно посмотрев на того. Почему? Причина? Или «Толстый» не врал ему, что при дележе власти его тоже обошли?

— Дни предательства позади! — крик Геббельса все-таки ворвался в уши нового командующего резервной армии. — Новые, более компетентные, генералы возьмут на себя командование войсками. Прав был наш главный враг, Сталин, когда уничтожил Тухачевского.

Гиммлер встряхнулся: «Хромоножка» вспомнил его операцию против Советов.

— Уничтожив неуправляемого генерала, — продолжал Геббельс, — он тем самым освободил место для молодых и энергичных командующих. Мы тоже поставим во главе армии новых и с незапятнанной репутацией офицеров. Именно с этого момента я объявляю о начале государственной кампании против старой военной аристократии. Мы больше не будем терпеть в своих рядах вызывающих отвращение дегенератов, коррупционеров и трусов. Нам не нужна аристократическая клика, доставшаяся национал-социализму в наследство от евреев. Мы должны уничтожить эту мерзость, вырвать ее с корнем! — Геббельс сорвался на визг. — Недостаточно просто наказать этот сброд. Наш долг — истребить всю их породу!

Несколько секунд стояла тяжелая гнетущая тишина. Потом послышался первый робкий хлопок, за ним второй, а потом вся приниженная публика восторженно зааплодировала маленькому человечку.

Гиммлер незаметно приблизился к Шпееру:

— Что вам сказал Геринг?

— Чтобы я держался от вас подальше, — тихо отозвался министр.

Гиммлер усмехнулся:

— И вы готовы последовать его совету?

Шпеер не успел ответить.

— Господа, — Геббельс несколько успокоился и теперь безрезультатно пытался привести в порядок растрепавшиеся редкие волосы, — а теперь разрешите зачитать вам послание фюрера.

Гиммлер снова усмехнулся: очередная «утка» пропаганды. Интересно, сколько их «Хромоножка» способен наштамповать за сутки? Сотни? Тысячи?

А Шпеер в этот момент исподволь наблюдал за Герингом. Его беспокоил один вопрос: какой на самом деле смысл тот вложил в адресованную ему фразу?

* * *

Адама фон Тротта внесли в узкую камеру, бросили его обессилившее окровавленное тело на табурет. Туловище арестованного наклонилось вперед, сложилось пополам. Левая, сломанная во время пыток рука плетью свесилась вниз.

Мюллер обошел арестованного со всех сторон, удовлетворенно хмыкнул. Ребята поработали над Троттом так, как он и приказывал: основательно, но без особого членовредительства.