Отражения - Мария Николаевна Покусаева

менялись территории государств за последние три десятилетия.

Возможно, лорд Дамиан сдержал обещание и вступился за леди Бронкль. Возможно, ей удалось сохранить место и без его участия. Амелия не знала этого. Но что-то изменилось.

Не было ни разговоров о поэзии Калеба Каделлского, ни о морских пейзажах лорда Тернера, ни о том, чем леди стоит интересоваться открыто, а интерес к чему лучше прятать от всех. Только герцогства и графства Ангрии, вечные споры между парламентом и наместником, череда войн на границе с Аглавером – за земли Альтеона и выход к южному морю, так нужный Иберии.

Нудные, глупые войны.

Карты сражений и портреты генералов.

Причины изменений и их последствия.

Амелия без запинки перечисляла имена лордов, называла даты, ни капли не путаясь в них, но улыбка на лице Джейны казалась тусклой, как свет, падающий сквозь запыленное окно.

Со стола исчезли пейзажи.

Дверь в мир вереска и руин закрылась, и та Джейна, настоящая, осталась с другой стороны. Перед Амелией сидел ее призрак, подменыш, оболочка, покорная и послушная чьей-то воле.

К концу урока, на который Кармиль, конечно же, опоздала, Амелия пообещала себе, что вернет свою Джейну.

Даже если для этого снова придется прогуляться до библиотеки и поговорить с лордом Дамианом.

***

Амелия оказалась не права в своем предположении: в доме лорда Вортигерна действительно можно было потеряться.

Городской особняк Вортигернов выходил окнами парадных галерей на замерзшие воды Альбы. Кованая решетка, ажурная, как кружево, с золоченым гербом-линдвормом, отрезала внутренний двор от остального мира. Внутри был серый камень, лестница, которую охранял еще один линдворм, чаша фонтана, засыпанная снегом, черные силуэты липовой аллеи, личная охрана в красно-золотой форме, массивные деревянные двери, ведущие в просторный холл.

В доме леди Алексианы всюду были цветы, зеркала и позолота, белый мрамор и розовый шелк. Там были мягкие кресла и запах пионов и роз, чая и сладостей. Дом лорда-протектора встретил Амелию строгостью, близкой к суровости. Здесь было тихо, даже прислуга двигалась бесшумно – и Амелия шла по мраморному полу осторожно, словно стук ее каблуков мог вызвать гнев хозяина дома. Стены холла закрывали картины – полотна, изображающие историю рода Вортигернов: фамильное поместье на северо-западе Ангрии, охоты и сражения, портреты лордов, одного за другим.

Леди Бронкль привезла подопечных сюда, как и приказывала леди Алексиана, и сейчас стояла чуть в стороне, позволяя им осмотреться и освоиться. Она молчала и хмурилась, отчего на высоком бледном лбу появлялась морщинка. Глаза Джейны все еще были усталыми, но зорко следили за каждой из девушек.

Их было пятеро – принцессы и три фрейлины, нужные для того, чтобы подавать чай, поправлять юбки, подавать руку и развлекать своих леди. Правда, сейчас они были заняты совсем не тем.

Изалотта Гедвиг застыла перед картинами, открыв рот от восхищения. Летиция Харрингтон изображала на лице почтительный интерес, как делала всегда, когда от нее требовалось продемонстрировать свой ум и образованность. Луизу Эстеллу больше интересовало собственное отражение в оконном стекле. Ее платье снова украшали цветы – множество мелких шелковых розочек.

Амелия нашла руку Кармиль и сжала ее, чувствуя, как горяча кожа сестры, даже через перчатки.

Звонкие шаги разрушили тишину.

Ивейн Вортигерн спустился в холл по лестнице, едва не перепрыгивая через ступеньки – поведение, подходящее взбалмошному мальчишке, но не сыну лорда. Летиция недовольно поджала губы, но лишь на миг – на ее лице почти сразу расцвела нежная улыбка. Ивейн тоже улыбался, очень светло, так же неуместно в этом строгом доме, как эти прыжки через ступеньки.

Амелия почувствовала, как сестра дернула ее за руку, напоминая: не отводи глаза, не прячься, помнишь, о чем мы договорились?

– Доброго дня, моя принцесса! – младший из сыновей лорда Вортигерна согнулся в почтительном поклоне. – Доброго дня, леди Кармиль, – добавил он второй принцессе – и снова поклонился. – Рад приветствовать вас обеих в доме моего отца.

Он словно не заметил ни Летицию, ни Луизу Эстеллу, ни Изалотту, ни тем более леди Бронкль, словно все они были лишь тенями, блуждающими рядом с принцессами. Чем-то незначительным и незаметным.

– Мой отец занят разговорами с леди Катариной и другими гостями, – сказал Ивейн Амелии, словно извинялся перед ней. – Поэтому я побуду вашим проводником, моя принцесса, и покажу вам этот дом. У нас есть время.

Он демонстративно коснулся цепочки часов, прикрепленной к жилету серебряной булавкой, и протянул Амелии руку, приглашая ее на прогулку.

Рука Кармиль вдруг исчезла – сестра сама отстранилась, отошла на шаг в сторону и стала далекой, словно ее и Амелию разделила невидимая граница. Кармиль спрятала руки за спиной и качнулась на каблуках. Она хитро улыбалась, словно задуманная шалость завершилась успехом. Губы Кармиль шевельнулись, и Амелия вспомнила, что должна быть вежливой. И не теряться.

– Благодарю вас, лорд Ивейн, – сказала она церемонно и присела в книксене, придерживая юбку свободной рукой. – Я с большой радостью побуду вашей гостьей.

***

Идея играть в слепого кота пришла, конечно, Кармиль.

Слишком уж соблазнительным выглядел зимний сад – мраморный зал, просторный, со стеклянной крышей и белыми колоннами, по которым вверх поднимался вьюнок.

Здесь пахло цветами и сочной зеленью, здесь журчал фонтан, пели птицы, запертые в золоченых клетках, здесь была маленькая круглая площадка – замечательно ровная, не споткнешься.

К тому моменту, как они оказались здесь, Кармиль начала скучать. В отличие от Луизы Эстеллы, которую убранство дома Вортигернов и их коллекция гобеленов и статуй тоже интересовали мало, Кармиль и не думала скрывать свою скуку. Она задавала каверзные вопросы, заставляя Ивейна смущаться, кривила губы и пританцовывала, мурлыкая под нос мелодию, – и очень отвлекала всех.

Леди Бронкль делала ей замечание, не раз и не два, потому что воспитанная леди в гостях должна вести себя скромно. У Кармиль это вызывало лишь улыбку – сладкую и покорную, в уголках которой пряталась скрытая дерзость. Кармиль затихала на минуту, опускала густые ресницы, а потом, стоило ей почувствовать, что Джейна смотрит в другую сторону, начинала все снова.

В зимнем саду их ждала передышка, совершенно необходимая после блуждания по галереям и коридорам, увешанным портретами Вортигернов, батальными полотнами и сюжетами охоты в ангрийских лесах. Луиза Эстелла, кажется, даже вздохнула с облегчением, и сразу занялась разглядыванием птиц в клетках и цветов на клумбах.

Но Кармиль, переглянувшись с Ивейном, хлопнула в ладоши – и вот Изалотта Гедвиг ходит по саду с завязанными глазами.

Леди Бронкль любезно одолжила им свой шарф из темно-зеленой, очень тонкой шерсти.

Тонкие руки Изалотты осторожно тянулись туда, где,