Зов орды - Эд Кузиев

Зов орды

Глава 1 Рождение

Степь горела под уходящим на покой глазом бога. Великий готовился ко сну после жаркого дня, позволяя своей жене присматривать за смертными. Закат еще искрился в седых волосах ковыля, отражался в металлических кольцах брони, горел на навершии клинков. Но уже вскоре всю долину накроет фиолетово-черная шаль ночи с щедро рассыпанным бисером звезд. С неба будет взирать полногрудая луна, даруя миру отблеск огня.

А пока два десятка юношей с жадностью ловили каждое слово наставника, боясь пропустить хоть звук, слабо уловимую интонацию в суровой и честной речи ветерана сотен битв.

В байковом халате с меховым воротником он взирал на ребят с надеждой, но холодные глаза будто пытались определить судьбу двух десятков нуворишей, что сидели на циновках, скрестив ноги.

— Я беру что пожелаю. Это моё право: право сильного! Право хозяина! Я его заслужил своей кровью и верностью, и каждый в Орде о том знает. Все, что лежит от моих тотемов на севере и западе до реки на востоке и юге под моей дланью. Дома и животные, вода, камни и даже жизни. В моем прайде сотня нукеров со своими домами. Выше меня только хан на земле и всеотец на небе. Вы, потомки Ахемида, можете поднять свой стяг, после того, как предъявите миру силу. До тех пор, вы Искры, коих тысячи тысяч. А возгорится ли из вас пламя, или угаснет под чужой волей, то мне не ведомо.

Моя первая и единственная задача, а также долг перед Ханом, научить вас быть первыми среди равных. И возможно, вы бросите мне вызов, заберете мои тотемы и жен, стада и землю, но скорее станете еще одной пустой головой на копье у моего дома.

Вы дети Великой Степи, камень, на котором стоит и стоять будет династия. И каждый день нас проверяют на слабость эллины и вавилоняне, кочевники и парфяне, мамлюки, ногайцы, османы, бухарцы, индусы.

Завтра, каждый из вас уйдет с моей земли навсегда, следуя своему пути. Все, что вы заберёте с собой, так это оружие на выбор, броню, коня, запас еды на седмицу и десяток стрел. Если вернетесь назад без стяга, приму в качестве раба или нукера. Переступив границу с флагом своим или данника без моего разрешения, станете моим врагом. Разбив лагерь перед тотемом, получите приглашение. На этом обучение закончилось. Вы были моими детьми семь лет, пришло время взрослеть. Попрощайтесь с друзьями и не давайте друг другу клятвы. Через год вы будете мертвы, со стягом или под ним. Я все сказал.

Через некоторое время Черем махнул рукой и вместе с десятком преданных нукеров ускакал прочь, поднимая пыль. Следом поднялись с циновок юноши, отдавая почести своему учителю и провожая закат. Последний день в качестве учеников подходил к концу. Новый день предложит испытания, что и определят всю их дальнейшую судьбу. Они алкали перемен, они их боялись. Как желают и бояться приобнять возлюбленную на тайном свидании. В этом была нега и боль. Постепенно парни расходились по своим юртам. Оставались на прежнем месте лишь двое: крепкий парень с рассечённой шрамом бровью и его долговязый друг в подбитой мехом куртке.

— Максуд, хватить дуться! — произнес долговязый, пряча усмешку. — Пойдем, наш кулак братание вскоре начнет.

— Ты поступил нечестно! — воскликнул юноша, —В схватке кинуть пыль в глаза подло, Ханой.

Долговязый задумался на мгновение, а после подошел ближе и присел рядом.

— Ты сильный, я хитрый. Батыр ловкий, Семрин удачливый, Госра даровитый. Да и куда мне против тебя в сшибке? Наш кулак разный, как пять пальцев, но вместе мы сможем больше, чем каждый из нас в одиночку. Без твоего меча, моего кнута, копья, посоха и лука мы бы не стали первыми среди равных. Из сотни в начале пути остался лишь каждый пятый. Из четырех звеньев, мы лучшие! — Ханой хлопнул по плечу друга. — Пойдем, нас ждут. Обещаю, что первый стяг у кочевников будет твой. Мир?

Ладонь кровила в жертвенную медную чашу, наполняя металл. Следом вскрыл руку лучший лук призыва. Поморщившись для вида, сжал кулак, выдавливая капли. Кудесник долго менжевался, но все же полоснул по большому пальцу, открывая ход крови. Батыр быстро перехватил нож, воткнул его в руку, а следом передал старшему звена. Ханой же, с дерзкой улыбкой , лишь проколол палец и капнул следом.

— Нам нужно смешать кровь, никто не говорил, что в равных долях. Ставь на огонь и пусть земля примет нашу клятву.

Кровь вскипела на костре, отправляя серой дымкой заветы пятерых отважных. Степь и луна были призваны в свидетели, ветер разнес волю людей и прошептал в домах и лесах, отозвался эхом гор и брызгами соленых морей. Мир услышал клятву и запомнил ее.

****

— Максуд, вставай! — кричал Батыр, расталкивая товарища.

— Что случилось? — спросонья произнес парень.

— На дом наставника напали, степь в огне, Семрин седлает коней и просит Всеотца об удаче. Ханой и Госра готовят отвар. Быстрее...

Схватив верный меч отца, парень рванул следом за другом. Постоянная мишень для шуток и розыгрышей только и успел подумать, что вновь стал жертвой обмана, но вид пылающего поля и дым до небес быстро отрезвили.

— Где остальные? — покричал Максуд, ища глазами выводок. Но на месте из лагеря из двадцати отроков были лишь звено Ханоя да троица испуганных юнцов.

Семрин обернулся на оклик, а затем махнул рукой в сторону реки, там заканчивались земли Чегема и начиналась ничейная.

"Убежали" — расстроено подумал здоровяк. Отстранив товарища, запрыгнул в седло.

— Максуд! Мы не едем спасать наставника. Берем "искр" с собой, только... — начал было Госра, как стушевался под тяжелым взглядом побратима.

Потянув коня под уздцы, распаленный предательством выводка, парень собрался было рвануть в сторону Дома, как ему выскочил наперерез Ханой.

— Не глупи, это не набег. Огнем отрезали дом Чегема от его ближников. Никто не пришел на подмогу. Право сильных! Мы узнаем о том позже, а пока нужно разбудить в себе силу и поднять стяги. Не время мстить, ты только подведешь наставника, а помочь ничем не сможешь. Мы вернемся, клянусь!

— Клянусь! — отозвался Семрин.

— Клянусь! — произнес Батыр.

— Мое слово! — Госра приложил кулак к груди, подтверждая свой выбор.

Максуд